Точно так же решил осматривающийся по сторонам стажёр.

– Игорь Леонидович, а может, мы вон там проберёмся? Смотрите, какая тропа удобная.

– Ты запомни, сынок, золотые слова! – не упустил ветеран возможности прочесть нравоучения ретивому помощнику. – Тропы – они для партизан хороши да для беглых каторжан. А мы с тобой – государственные представители правопорядка, образцы чести, доблести и достоинства. Поэтому нам – только по широким дорогам следует ходить, а не огородами проскальзывать, словно преступники какие-то!

Курсант скривился, покосился на свои летние туфельки, потом на громадные лужи впереди, оставшиеся после вчерашнего и позавчерашнего ливня с грозой, и всё-таки попытался поспорить с наставником:

– Какая же это «широкая дорога»?

– Вот подобные непорядки мы с тобой и поставлены исправлять. Сегодня же потребую от трактористов, чтобы они не только профиль дороги здесь подровняли да стоки нужные сделали, но и щебнем весь участок подсыпали.

– Да-а? – впечатлился стажёр. Хотя топтать грязь ему всё равно не хотелось. – Но если бы нам пришлось к той усадьбе незаметно подкрадываться да преступников там ловить, что тогда?

– О-о! Тогда бы мы работали по заранее мною утверждённому плану. Я бы шёл по дороге, отвлекая на себя внимание, а ты – по-пластунски полз бы огородами. А потом по моему сигналу вскочил, напугал кого следует, деморализовал… Ну а я уже произвёл бы арест как полагается. Пошли…

Двинулся Горбушин первым, уже и сам метров через двадцать жалея о своей принципиальности. Местами приходилось держаться за столбики заборов, скользя по краешку канав, с риском перепрыгивать особо непроходимые углубления, да и вообще двигаться по «широкой дороге» зигзагами, как по минному полю.

Честно говоря, следовало в козыревский дом заскочить ещё позавчера, как только расщедрившееся начальство улетело на вертолётах. Но участковый нашёл для себя тысячу отговорок, чтобы этого не делать. А уж допустить крамольную мысль, что именно там скрывается опасный преступник Цаглиман – не мог совершенно. Поэтому со спокойной совестью и искренним рвением объезжал дальние хутора, указывал отряду из комендатуры старые избушки лесников и охотничьи шалаши с землянками.

А в сторону усадьбы только и глянул пару раз издалека. Собак у Козыревой не было, но дым из трубы шёл ещё тогда. Пришла догадка, что старуха интенсивно начала возиться с молоком, прогревая его и делая первые заготовки для сырных головок. Тем более что за два прошедших дня появились сведения, что уже четверо обладателей дойных коров поставляют молоко в усадьбу Козыревых. Они же успели свезти на домашнюю сыродельню все свои скопившиеся запасы кислого молока. Собирались и другие хозяева следом за ними подтянуться.

Именно последний факт больше всего заинтриговал молодого стажёра.

– Кто же помогает старушке в работе? – спрашивал он с горящими подозрительностью глазами. – А вдруг она пригрела возле себя того самого Наркушу?

Он, по сути, и заставил своего наставника отправиться сегодня на проверку. Хотя ветеран собирался это сделать завтра, а то и послезавтра.