— Действительно. — Миссис Брэдли вздохнула. — Ладно, дорогой мой. На этом пока все. Попроси, пожалуйста, зайти ко мне мистера Кембелла.

Учитель истории был явно не в духе.

— Я вам нужен, директор? — хрипло спросил он.

— Входите, мистер Кембелл, — глубоким бархатным контральто произнесла миссис Брэдли.

Кембелл растерянно замолчал. Это был худой мрачноватый джентльмен, немного похожий на методистского проповедника. Одет скромно, как и положено мужчине среднего возраста, чье жалованье не соответствует потребностям семьи.

— Садитесь, — произнесла миссис Брэдли как можно приветливее, — и уделите мне немного времени. Вы исполняли роль японского вельможи в недавней постановке «Микадо». Роль небольшая, но, я думаю, важная. Скажите, подолгу вам приходилось ждать за кулисами выхода?

— Да, — ответил учитель истории. Миссис Брэдли заметила, что он начал оттаивать. — Что было, то было.

— А в это время, между прочим, кто-то убил мисс Феррис.

— Убил? — удивленно спросил Кембелл.

— Да.

— Но я слышал, что в вердикте речь идет о самоубийстве.

— На коронерском суде такой вердикт действительно вынесли, — заметила миссис Брэдли, — но многие факты указывают на убийство.

— Рад это слышать, — произнес Кембелл как будто с облегчением. — Я не мог себе вообразить, что эта женщина покончила с собой.

— Почему? — поинтересовалась миссис Брэдли и сделала отметку в своих записях. Она вела учет тех, кто соглашался с версией самоубийства и кто ее отвергал.

— А зачем ей лишать себя жизни? Такой жизни. Никаких семейных обязанностей и хлопот, никакой нужды в деньгах, — она смогла даже финансировать постановку, — естественно, никаких долгов, масса свободного времени для получения всевозможнейших удовольствий. В таком положении люди самоубийством не кончают.

— Что ж, с вами нельзя не согласиться. — Миссис Брэдли кивнула. — Когда вы в последний раз ее видели?

— Не помню. Понимаете, я был одним из первых, кто загримировался у миссис Беротти и почти сразу же пошел звонить домой.

— И сколько времени вы говорили по телефону?

— Довольно долго. Я звонил из школьной приемной, обсудил с женой домашние дела, спросил, как она себя чувствует, — понимаете, она ждет третьего ребенка, — рассказал, какая публика пришла на постановку. Только положил трубку, как зазвонил телефон. Я ответил, поскольку в тот момент больше никого рядом не оказалось. Звонили сообщить, что тот электрик, который должен был прийти, не придет. Поэтому послали другого человека, просили, чтобы его встретили у ворот школы, потому что он тут в первый раз, а на улице темно. Я ответил, что сам его встречу, потому что идти искать смотрителя было некогда. Примерно за пять минут до начала спектакля новый электрик прибыл. Я проводил его к заднему входу, там и оставил, поскольку пора было готовиться к выходу на сцену. Ожидания за кулисами меня не томили. Я сидел и правил верстку своей монографии «Папство эпохи Возрождения». Недалеко от мистера Браунинга, в его суфлерской будке.

— А в антракте?

— Продолжал читать верстку.

— И ни разу не видели мисс Феррис?

— Не помню. Кажется, не видел.