Фон на всех негативах был немного пятнистый и в каких-то полосках. Такое впечатление, что снимали в лесу: стволы деревьев и освещенная солнцем листва.

Для верности я еще раз пролистала все альбомы, чтобы проверить, не найдется ли фотографий, напечатанных по этим негативам, но тщетно. В коробке с разрозненными снимками я тоже ничего не нашла.

И все же я была совершенно уверена, что карточка, которую показывала Каролина, относится именно к этой серии.

Что ее в ней так заинтересовало, я уже не помню. Или она так и не сказала.

Белый призрак в действительности был тенью фотографа, заполнившей все изображение.

Ничего удивительного, что у Каролины при виде этого снимка так разыгралось воображение. И что она, по всей видимости, взяла его.

У нее, должно быть, есть двойник. Парень. Иначе это объяснить невозможно. Он был просто до ужаса на нее похож.

Роланд видел на улице молодого человека, очень похожего на Каролину, настолько похожего, что Роланд встал как вкопанный и не мог оторвать от него глаз.

– Что ты говоришь? Разве он не уехал из города? – вырвалось у меня, а Роланд вперил в меня вопросительный взгляд.

– Ты знаешь, кто это?

– Да нет, вообще-то не знаю. И мне никогда не приходило в голову, что у Каролины может быть двойник. Я всегда думала, что этот парень – ее брат.

– Брат? У нее же нет ни братьев, ни сестер.

– Нет, есть. По крайней мере это я знаю точно.

– Откуда ты знаешь?

Я рассказала, что Каролина сама мне однажды призналась.

– И было ясно, что она очень к ним привязана.

– Странно. Мне она никогда ни о каких братьях не говорила. Она ведь не любила распространяться о себе.

Роланда задело, что я больше него знаю о Каролине. Но я успокоила его: со мной она была такой же скрытной, как и со всеми. Про братьев и сестер она проболталась по чистой случайности. В остальном я знаю о ней не больше, чем кто-либо другой в нашем доме.

– А сколько у нее братьев и сестер?

Вот этого я не знала. Она только заметила как-то мимоходом, что понимает, что это значит – иметь брата или сестру, потому что у нее они тоже есть.

– Или нет, извини, сводные братья и сестры – вот как она их назвала. Но она не сказала, сколько их. Сказала только, что ей с ними хорошо. Даже что она их любит.

– Она ничего не говорила о том, что ее брат живет в нашем городе?

– Нет. Ни слова. И стоило мне попытаться расспросить ее подробнее, она сразу же прервала разговор. Поверь, Роланд, мне известно не больше твоего.

– Но откуда ты знаешь, что он ее брат?

Этого я, конечно, не знала, но они так невероятно похожи. Как две капли воды. Меня бы не удивило, если бы они вдобавок ко всему оказались двойняшками.

Когда я впервые увидела его зимой, то растерялась не меньше, чем Роланд теперь.

– Почему же ты ничего не сказала мне?

– Потому что она сама про него не рассказывала. Получилось бы, что я сплетничаю.

Роланд все понял. Он ведь на моем месте поступил бы так же. Вид у него был задумчивый.

– Знаешь, что самое странное в Каролине? – сказал он. – Она заставила всех нас безропотно принимать то, что мы ни за что не согласились бы принять, если бы это касалось кого-то другого. Вся эта таинственность, к примеру… Мы ведь, в сущности, так и не узнали, кто она такая, наша Каролина. И мы с этим мирились.