Неужто так и заберут ее единственное богатство – ее махоньких ребятишек? Если Эдвин будет учиться в городе, как Флоре приглядывать за ним, следить, чтобы он был сыт?

Двое других детей, Эдит и Эйнар, сжавшись, сидели в углу, глядя на мать широко раскрытыми испуганными глазенками. Страшно-то как! Неужто, когда они в школу пойдут, им совсем не дадут есть? Мамка так говорит. Сперва в школу забрали Эдвина, его уморят голодом – Эйнара возьмут, а потом и крошку Эдит. Что-то с ними будет? И так-то живот всегда от голода сводит. Вот они и маленькие такие. А вдруг они совсем усохнут, и все? Мамка так говорит. Она будет убиваться, но им не поможет. Потому что слишком бедная. Кому они, бедняки, нужны?

Но Каролина сказала, что это неправда. Что все не так. Все зависит от тебя самого. А Флора рассердилась. Раз она сказала, что ее малюток хотят уморить в школе, значит, так оно и есть. И пусть Каролина не думает, что она тут умнее всех.

Нет, видно, мамка правду говорит. Эйнар и Эдвин совсем растерялись. Но боялись плакать, чтобы еще больше не расстроить мать. И когда Каролина пыталась их утешить, они только говорили: «Мамку жалко…»

А Флора злилась и кричала, что хватит болтать. И довольно с нее утешений!

В каком-то смысле она была права. Каролина пришла домой расстроенная и встревоженная и рассказала эту невеселую историю.

Мама поговорила со Свеей, и они решили, что Эдвин будет столоваться у нас, то есть каждый день станет приходить к нам на большой перемене, чтобы плотно пообедать. Школа находилась совсем рядом с нами. Ему нужно было пройти только один квартал.

Мама сама съездила к Флоре и предложила ей нашу помощь. На трезвую голову Флора хныкала меньше, но была настроена очень воинственно. Пока мама говорила, она ходила вокруг стола и время от времени била по нему кулаком. Мама никак не могла понять причину ее беспокойства и надеялась, что Флора перестанет волноваться, когда узнает, что Эдвина будут хорошенько кормить. Но Флора все бормотала:

– Это несправедливо. Отнимать у бедняка последний кусок…

– Что несправедливо, Флора?

– То, что школа отнимает кусок у бедняка. Дома-то у меня еще два голодных рта.

Наконец мама сообразила, что Флора не хочет лишиться наших корзин с провизией, если Эдвин будет каждый день обедать у нас. И когда до Флоры дошло, что об этом речь не идет, она наконец угомонилась. Но было бы преувеличением сказать, что она обрадовалась, потому что еще неизвестно, что станет с ребенком, который попадет в школу. Сама она хвалилась, что никогда в школу не ходила.

После долгого обсуждения Эдвин все-таки получил разрешение обедать у нас. Но он, бедняжка, первое время был сам не свой от страха. Свея приходила за ним в школу и вела к нам. Причем стоило ей по дороге отпустить его руку, и Эдвин тут же останавливался как вкопанный, продолжая стоять так до тех пор, пока она снова не брала его руку в свою. Шел он медленно, с низко опущенной головой, словно на казнь. Все казалось ему новым и пугающим – ведь прежде он нигде не бывал дальше Флориного дома.

Он безропотно позволял завести себя в кухню и усадить на стул. Когда в первый раз перед ним поставили тарелку с супом, он только сидел и смотрел на нее. Он и подумать не смел, что эта еда предназначается ему. Это была трогательная картина. Конечно, он очень хотел есть, но старался не показать этого: такой маленький, он обладал врожденным достоинством. Какой же он был крохотный! Мы все стояли и выжидательно смотрели на него, словно на волчонка, которого нужно накормить. Но Свея, видимо, поняла, каково ему было. Она решительно выпроводила нас: «Вы-то сами смогли бы есть, если бы рядом стояла куча чужих людей и все бы на вас таращились?» Мы поняли, что она права, и, пристыженные, удалились. Когда Свея и Каролина остались с Эдвином одни, дело пошло гораздо лучше.