Если такого ребенка разлучить с матерью, для него это, скорее всего, окажется большой травмой, он потеряет свою эмоциональную защищенность. Даже если он сохранит (или компенсационно усилит) свою автономию и свои прогрессивные черты, которые он черпает от отца, он неизбежно потеряет часть своей уверенности, станет легче раним, у него появятся страхи, что отразится в будущем на его взрослой семейной жизни. Разлука с отцом, в свою очередь, усилит его конфликты в борьбе за власть с матерью, в нем возрастет склонность к регрессивным разрешениям конфликтов. Скорее всего, у него появятся большие трудности в учебе (сюда добавляется еще и то обстоятельство, что его мать не имеет образования и поэтому вряд ли сможет поддержать сына с позиции честолюбия. «Мы университетов не кончали!» – часто говорила она отцу). Из-за этих потерь и частичного выпадения мужской идентификации Кристиан, вероятнее всего, утратит также и часть своего чувства полноценности.

Теперь мне хочется спросить, кто способен или имеет право решить, какой вариант развития следует предпочесть? Как должно выглядеть психологическое и педагогическое сравнение между «более высокими шансами в отношении его способности в будущем построить счастливую семейную жизнь» и «шансами успеха в профессии и самоутверждении»? Признаюсь, самым болезненным из моих профессиональных открытий было открытие, что правильного воспитания не существует. Если бы оно существовало, то это означало бы наличие общедействительной модели формирования человека. Но от подобных идей мы обязаны себя защитить, ибо везде, где подобные идеи находили себе место в общественных законах, это приводило к дискриминации, угнетению и к большим страданиям.

И тем не менее, за концепцией «благополучия ребенка» все же следует признать право на некоторые представления о возможных вариантах его развития и его будущего. Но кто имеет право выбирать, что лучше, так это только тот, о чьей жизни здесь идет речь. Итак, сам ребенок. Однако за его развитие несут ответственность его родители, значит им и должно быть предоставлено право решения. Если же родители не в состоянии этого сделать, то в нашем обществе ясно предписано, кому в этом случае принимать решение, – судье.

Значит ли это, что экспертиза в подобных случаях излишня и мы должны удовлетвориться субъективным решением суда (что, между тем, опять же противоречило бы нашему закону)? Конечно, нет. Во-первых, в праве на воспитание речь идет обычно о спорных вопросах, которые имеют менее долгосрочные перспективы, чем решения, например, что для ребенка бесспорно лучше. Во-вторых, хотя это и верно, что «благополучие ребенка» невозможно объективно и предметно декларировать, но в определенных обстоятельствах мы, тем не менее, можем с уверенностью сказать, что «со всех точек зрения» для ребенка плохо и чего следует избегать. Конечно, и в этом принципиальном решении речь идет о благополучии ребенка, которое и является основой предметных решений. В-третьих, выводы судебной экспертизы весьма важны для вынесения решений не только о праве на воспитание, но и в отношении других вопросов, касающихся будущего детей. Во всяком случае не тогда, когда они приобретают форму