Он взял у меня ключи и сел за руль, а на пассажирское кресло бросил свой чемоданчик.

— Почитай.

Замки открылись одним движением, и передо мной оказались подшитые в скоросшиватель документы. Многие строчки в них были закрашены густой черной краской — вымараны имена, адреса, даты, но, пробежав глазами по первому листу, я уже понял, что мне привез Захар.

Между тем он вывел машину на шоссе, проехал по ней до первого свертка и заглушил мой «Форд» на обочине. Я читал. Спустя полчаса я оторвался от документов:

— Где ты это взял?

Захар улыбался как Джоконда — неподражаемо загадочно.

— Они, — он кивнул на бумаги, — обошлись нам в четыре миллиона долларов. Но оно того стоит, не так ли?

— Оно стоит намного больше. Где ты это взял?

Он взял верхний лист и прочел:

— «Университет… такой-то. Расходная ведомость за первое полугодие… какого-то… года». Слышал что-нибудь об этом заведении?

Еще не слышал, но непременно услышу. И больше чем о самом Университете я услышу об одном из его профессоров.

— Говори.

Захар тяжело вздохнул и начал свою повесть:

— Мы разговорились с одним выпускником этого университета. В Сингапуре. Кстати, среди тех, кто побывал в стенах этого почтенного заведения, очень много людей, добившихся значительных высот — от небезызвестного тебе русофоба и маразматика Бжезинского до Эрнеста Резерфорда. Одних нобелевских лауреатов пять человек! А сколько еще будет? Это я к тому, что все, чем они занимаются, — очень и очень серьезно. Давай заедем куда-нибудь, съедим по паре пончиков?

— Рассказывай. — Я был неумолим и желал знать все подробности прямо сейчас.

— Какой ты нудный, Сардж! — пожаловался мне Майцев. — Ну вот, стало быть, разговорился я с ним об инсайде. Знаешь же, как всякому трейдеру хочется попробовать этот запретный плод? И к моему удивлению, этот ученый китаец мне говорит… Ну давай заедем за пончиками, Сардж?

Я два дня не ел толком. Всего лишь за парой пончиков, а?

— Не умрешь, — безжалостно прервал я его мечтания.

— Как знать, как знать, — покрутил головой Захар, но продолжил: — Вот он мне и говорит, что на кафедре физики университета Макгилла был один чудаковатый физик, который всерьез занимался исследованием путешествий во времени. Вернее, конечно, он был не один, но это не важно — тему двигал именно Гарри Берзыньш!

Я «вспомнил» эту фамилию — она была из моего далекого будущего. Из две тысячи десятого года!

— И я поехал в Монреаль, — продолжил Захар, — потому что мне стало чертовски интересно посмотреть на этого безумца, да и мало ли что… Я встретился с ним.

— С Гарри?

— С Гарри, — подтвердил мою догадку Майцев. — Эти документы я купил у его помощника, прекрасно себе представляющего их ценность. Он запросил за них пятьсот тысяч. И если ты был внимателен, то заметил, что Берзыньшу вроде бы как кое-что удалось сделать. Правда, университет не выделил ему финансирования на дальнейшие исследования по этой теме, и ее пришлось временно свернуть два дня назад. Понятно, что моими стараниями произошло сие траурное событие? И этот отказ от дальнейших исследований в стенах Университета стоил нам еще три с половиной миллиона.