Уже покидая ресторан, полковник сделал для себя неприятное открытие: многочисленные зеркала на стенах малого зала ресторана позволяют официанту, не оборачиваясь, превосходно наблюдать за клиентами.

Звонок входной двери застал Белинского врасплох. До сих пор его никто не навещал, и этот звук он слышал впервые. Часы показывали полночь.

«Может быть, вестовой?» – подумал он и подошел к телефону. Однако дежурный по офицерской гостинице доложил, что офицеры уже два часа как прибыли и отдыхают.

Звонок повторился. Капитан включил свет на лестнице и спустился вниз.

– Кто там? – спросил он.

Приглушенный мужской голос ответил по-польски:

– Могу я увидеть пана Лангерта?

Капитан открыл дверь и увидел перед собой мужчину средних лет. На краях шляпы лежал мокрый снег.

Глаза из-под густых, нависших бровей смотрели пронзительно, изучающе.

В тусклом свете фонаря было трудно разглядеть его лицо, однако все-таки оно кого-то напоминало. У Белинского невольно появилось предчувствие, что этот неожиданный визит имеет отношение к проводимой ими операции.

– Могу я войти? – спросил незнакомец.

Белинский шагнул в сторону, сделав рукой приглашающий жест. Оказалось, что поздний гость не один: за ним последовал долговязый молодой человек. Руки он держал в карманах длинного плаща.

– Прошу наверх, – сказал капитан и первым стал подниматься по лестнице.

Уже в гостиной он повернулся к ночным пришельцам и недовольным тоном произнес:

– Что случилось?

Старший из них, в шляпе, иронически ухмыльнулся, и Белинский тут же вспомнил, где он видел это скуластое лицо с большими крепкими зубами, – в кнайпе «Вулий». Нельзя было не обратить внимания на батярскую внешность этого человека, который резко выделялся среди других посетителей.

Его долговязый напарник остановился у порога и, не вынимая рук из карманов, безучастно наблюдал за своим патроном.

Не услышав ответа, Белинский попытался приблизиться к маленькому столику, на котором под кашне лежал его заряженный револьвер. Без него, в случае обострения ситуации, справиться одновременно с двумя было бы непросто.

– Я жду объяснений, – произнес он все тем же раздраженным голосом, но не успел сделать и шага, как в руке батяра оказался направленный на него пистолет.

– Я думаю, это пану придется объяснить нам, что происходит, – процедил тот сквозь зубы со злорадной ухмылкой.

Однако капитан был уже готов к такому развитию событий. Не раздумывая, он резко ударил ногой по локтю здоровяка, и выбитый из руки пистолет, перелетев через всю комнату, угодил в висящий на стене портрет офицера в конфедератке. На пол со звоном посыпалось разбитое стекло рамы.

Белинский вновь попытался схватить свой револьвер, но мощный удар в голову подскочившего к нему долговязого буквально пригвоздил его к стене. В глазах потемнело. Цепляясь за полки книжного стеллажа, он все же смог устоять на ногах. Страшная мысль, что вот сейчас, здесь, не на фронте и не в бою, а в доме какой-то чужой старухи так глупо и бесславно может закончиться его жизнь, поразила его, придала сил и вызвала неистовое желание бороться до конца. Капитан схватил тяжелый канделябр и со всей силы швырнул его в скуластую физиономию батяра, который в это время остервенело продевал свои толстые пальцы в массивный кастет. Бандит резко отпрянул назад, поскользнулся на битом стекле, потерял равновесие и, смахнув на пол каминные аксессуары, рухнул навзничь – при этом весьма неудачно, затылком он угодил в каменную приступку печи.