– Русские никогда не возьмут Перемышльскую крепость, – изрек полный господин, очевидно продолжая уже начатую беседу с цирюльником. – Мой брат, полковник, был там полгода назад. Крепостные укрепления на самом современном уровне и абсолютно неприступны. К тому же там сильный гарнизон, а продовольственных запасов предостаточно на целый год обороны. А без этой крепости вся русская наступательная кампания ни черта не стоит.
Цвибельфиш бросил тревожный взгляд на Михальского, который уже оторвался от «Дзенника польски» и напряженно смотрел на белую горку пены на его указательном пальце.
– А вы слышали, господа, что турки без объявления войны обстреляли Одессу и Севастополь? – попытался сменить опасную тему Цвибельфиш и тем самым оградить клиента от больших неприятностей.
Но тот самоуверенным тоном продолжал:
– В крепости неплохо налажено воздушное сообщение. Они постоянно летают аэропланами на доклады в Вену. К тому же я думаю, они сами скоро начнут атаковать русских.
Цвибельфиш сделал еще одну попытку спасти слишком беспечного клиента, обратив внимание своих посетителей к похоронной процессии, которая в этот момент следовала мимо костела в сторону Яновского кладбища, но и это не помогло. Михальский продолжал не сводить сосредоточенного взгляда с пальца цирюльника, на который была снята с бритвы очередная порция пены.
Тогда Цвибельфиш крепко взял толстяка за нос и стал усиленно скрести бритвой его пухлые щеки.
– Прошу прощения, – осторожно начал агент, – если информация пана верна, а это наверняка так, это может существенно повлиять на настроение наших упавших духом сограждан здесь, в тылу противника?
– Именно, – выдавил сквозь зажатый нос толстяк, – мы должны быть готовы к решительным переменам на фронте.
– Как приятно встретить в наше непростое время единомышленника со стойкой верой в скорую победу над азиатскими ордами, – не скрывая удовольствия, изрек Михальский.
– Никто из нас не должен сомневаться в победе, – мычал толстяк уже сквозь пропаренное полотенце, которое поспешно было наброшено на его лицо.
Но Михальский не слушал, он узнал в этом самодовольном типе управляющего кинотеатром «Лев».
Накануне агент уже принес ротмистру Сушкову пару ценных сообщений. Первое – о двух поляках: кассире и мастере цементного завода акционерного общества «Волынь» вблизи станции Здолбуново, которые выражали откровенные симпатии к немецким и австрийским войскам и наверняка занимались шпионажем. Второе – о сбежавшем из плена лейтенанте австрийской армии Франце Роговском, жившем на третьем этаже дома двадцать четыре по улице Потоцкого[39], выдававшего себя за трамвайного кондуктора.
А сегодня рано утром на рынке он услышал о вагоне со ста восемьюдесятью кругами колючей проволоки, брошенном австрийцами в одном из тупиков станции Клепарово[40].
И вот сейчас – этот жирный тупица из кинотеатра «Лев»…
«Совсем неплохо». Михальский размышлял о размере вознаграждения за свое усердие, когда в цирюльню вошел очередной клиент.
– Пан желает стричься? – неуверенно спросил Цвибельфиш, скользнув взглядом по аккуратной стрижке молодого интеллигентного человека в приличном костюме.