В субботу Игорь Воробьев, взяв жену Ирину и десятилетнего сына, устремил свою «Волгу» к галерее Тейт. Игорь считал своим долгом самообразовываться и соответственно приобщать к культуре жену и сына. Тейт он ставил на первое место по сравнению с Национальной и Портретной галереями, хотя больше всего предпочитал небольшие музеи вроде Коннот, Уоллес или Кенвуд в диком парке Хемстед-Хит.

— Честно говоря, меня мутит от этого модерна, — говорила Ирина. — Не зря Хрущев дал по одному месту нашим абстракционистам — такое и осел может намалевать своим хвостом! Лучше лишний раз взглянуть на ахматовскую мозаику в Национальной галерее, жаль, что ее сделал эмигрант Анреп (Ирина работала над собой, любила блистать в обществе, и в этих целях раскапывать раритетных художников).

Игорь грустно посмотрел на помятые усики.

— Ты можешь посидеть в машине или прогуляться по набережной, — заметил Игорь. — В галерее не только абстракционисты, там и Тернер, и Мур…

— У этого Тернера один туман и ничего не видно, — возмутилась Ирина, вышла на набережную и медленно двинулась вдоль Темзы, критическим оком рассматривая прохожих. Игорь обожал модерн, впрочем, и сын Витя начал увлекаться скульптурами Генри Мура, похожими на первобытные глыбы, ходил и поглаживал их рукой, хотя предпочитал не художественные галереи, а посольскую дачу под Гастингсом, подаренную Советам каким-то сбрендившим индусом-коммунистом, дети чувствовали там себя вольно и с удовольствием разламывали муляжи рыцарей в кольчугах, раздирали старинные шпалеры. Домой возвращались молча, Игорь, впрочем, несколько раз пытался оживить атмосферу, но отвердевший подбородок Ирины и застывшие усики говорили о том, что она обижена и на Игоря, и на весь модернизм. У дома он затормозил, предупредительно открыл двери и выпустил жену и сына из машины.

— Я приеду поздно, пришел наш корабль в Тилбури, у меня там масса дел.

У советского морского представителя в порту Тилбури действительно имелся небольшой офис, приходилось постоянно метаться между портом и столицей, что отнимало немало времени.

— Господи, даже в субботу работа! — проворчала Ирина. — Как мне все это надоело!

— Я могу попроситься домой в Москву, — заметил Игорь, зная, как раздражают супругу даже намеки на скорое возвращение домой. Любящий муж и отец подарил супруге и сыну пару легких поцелуев и умчался по неотложным делам…

По субботам Джордж Листер, как правило, встречался со своей любовницей Барбарой, двух интенсивных часов в постели ему вполне хватало, чтобы зарядиться на всю неделю, чего нельзя сказать о его партнерше.

Счастливые минуты Джорджа уже истекли, и он, натянув штаны, с удовольствием прихлебнул из стаканчика со скотчем, прикидывая, что еще успеет сыграть партию-другую в бридж.

— Уже уходишь? — без особой обиды спросила Барбара, давно смирившаяся со спринтерскими качествами Джорджа. Кроме того, впереди маячило еще одно многообещающее свидание с несгибаемым стайером.

— Много дел, — сказал Джордж озабоченно, словно на Лондон в субботний вечер навалились все шпионы мира и лично ему выпала честь в этот тяжкий момент оградить граждан от несчастий.