Теперь держать позиции нет никакого смысла, ибо главное достигнуто. Англичанам не дали ворваться в Тобрук с хода, итальянские генералы получили целых два дня для приведения в порядок своих солдат.

И самое главное — теперь макаронники, увидев, что немцы легко лупят грозных британцев, воспрянут духом и покажут, что и они умеют воевать, как берсальеры из отряда Люка.

Тут каждый день дорог — к Бенгази подошла 1-я бригада, и теперь у генерала Роммеля под рукою приличный танковый кулак, которым можно деблокировать крепость.

— Передайте команду «Закат», капитан. Мы свое дело здесь сотворили, пора отходить в крепость. Англичане через пару дней пойдут на штурм, другого варианта у них нет. А нам на руку…

Москва

Андрей с нескрываемым любопытством разглядывал рабочий кабинет Сталина. Все же он попал в святая святых, откуда осуществлялась высшая власть в СССР, скрывающаяся под скромной должностью секретаря ЦК, — не принимать же в расчет «всесоюзного старосту», что подписывал подготовленные именно за этим рабочим столом документы.

Две вещи привлекли внимание моментально — портрет «вечно живого», что лежал мумией по примеру древних фараонов в персональной пирамиде, и множество книг в шкафу. Из истории он знал, что Сталин всегда занимался самообразованием, а потому много читал.

К сожалению, чего не скажешь о его соратниках и преемниках, одна героическая ода про «царицу полей» чего стоит вкупе с ботинком на ассамблее ООН.

И еще они гордились своей дремучей серостью и невежеством, громогласно заявляя, что прошли революционные «университеты», а потому буржуазная «образованщина» ни к чему!

Андрей извлек из знакомой пачки, хотя и малость другой, папиросу «Герцеговину Флор», почувствовав себя школьником, что покуривал тайком от родителей, покупая в известных по Москве табачных киосках такие дорогие папиросы за целых шестьдесят копеек, когда «Беломорканал» всего двадцать пять стоил.

Сталин спокойно набивал свою трубку, а Родионов, сам напросившийся провести неформальную встречу, «без галстуков», так сказать, ловко смял мундштук привычной по армии «гармошкой» и, чиркнув спичкой, закурил. Странно, но сейчас табак пошел хорошо, видно, он сам курил, а не Гитлер с его неприязнью к этому злу.

Хорошо пошло, как говорится…

— И как вам папироса, Андрей Иванович?

От неожиданности дым стал в горле, глаза полезли на лоб — такого вопроса получить никак не рассчитывал. Кашель раздирал его на части, он почувствовал, что еще немного — и подавится дымом насмерть.

Спасение пришло неожиданно — крепкая ладонь пару раз хлопнула по спине, и сразу полегчало. Участливый голос, с истинно отцовскими интонациями, заботливо осведомился:

— Давно не курил, Андрей Иванович? Или…

— Именно «или»!

Родионов прокашлялся и смог ответить. «Темнить» не стоило, незачем, да и будет глупо.

Сталин оказался не просто умным, а мудрым, раз не только мог заново связать все неувязки, но и понять, кто есть кто, — в этом Андрей сейчас не сомневался.

— Хотя вы вряд ли в такое можете поверить!

— Но почему же, — после долгой, очень долгой паузы отозвался Сталин, медленно прохаживаясь по ковру. — Как раз наоборот, ибо в молодости, как вы знаете, я в семинарии учился. И в Его Провидение, как это ни странно для коммуниста, верю… Что и утвердило меня в данном мнении…