– А теперь, прощения пришли просить?

– Ты догадливая.

– А она простила?

Бородин вздохнул, а Муся продолжала.

– Я бы простила.

– Спасибо, это внушает надежду.

Муся уселась на диван и внимательно разглядывала Алексея. Под этим взглядом ему стало неловко, и он заерзал на стуле.

– А почему вы к нам раньше не приходили? Я вас никогда не видела.

Пока Алексей продумывал ответ, она опять спросила.

– Значит, вы мамин директор? – Получив утвердительный кивок в ответ, неожиданно сделала вывод – Выходит, и бабушкин начальник… Ну ничего себе!

Муся поднялась, опять одарила его критическим взглядом и молча вышла.

Сделав поменьше огонь, бросила в воду вареники и поставила три тарелки. Засомневалась, может, в комнате накрыть, но тут же прогнала эту мысль. Ничего с ним не случится и на кухне поест. Здесь он не начальник, здесь он мой гость. И все!

Он стоял в дверях и молча наблюдал за мной.

– Давай помогу.

– Не стоит. Да и нечего помогать, у меня не банкет, всего лишь вареники со сметаной… Муся! Иди есть.

Первая, конечно, явилась Зури и стала нежно обнюхивать стол. На кухне стало совсем тесно, я вытолкала ее в комнату и закрыла там.

Кивнув на стул, бросила ему «садись» и сама уселась напротив, Муся села между нами. Она ела, бросая на нас выразительные взгляды. Алексей, помешкав, тоже придвинул тарелку и быстро ее опустошил.

– Вкуснотища, – похвалил он.

– Да, у нас все хорошо готовят, – откликнулась Муська, – и бабушки, и дедушка и мама.

– А ты?

– А я готовить не люблю.

– Ты в каком классе учишься?

– В девятом.

– Еще не задумывалась, кем хочешь быть?

– Хочу-то я многого, да возможностей мало.

Алексей вопросительно поднял брови, я тоже заинтересовалась.

– Ну, например, мне хотелось бы быть журналисткой, но, сами понимаете, на этот факультет не попадешь, а если попадешь, то только на платный, а там такие бабки… На экономический вообще смысла нет идти, там и так все забито, потом на работу не устроишься. В общем, пока не знаю. – Она обернулась в мою сторону – Мам, а бабушкиных пряников не осталось? Принеси мне потом с чаем, ладно? Спасибо, – кивнула нам, по дороге выпустила Зури и закрылась вместе с ней у себя.

– Интересная у тебя дочка, – он выглядел неуверенным, и это было необычно. – Оль, давай забудем, а? – Он накрыл мою руку своей. – Что ты решила с ребенком?

– Не волнуйся, я сделаю аборт.

Он поморщился.

– Я как раз наоборот волнуюсь… Прошу тебя, не делай этого, пусть родится ребенок. – Он замолчал, подыскивая слова – Я очень этого хочу. – И торопливо продолжал – Я устрою тебя в лучшую клинику, всем обеспечу…

Он много чего еще говорил, обещал, но… не сказал главного…

Я слушала, опустив голову, и все ждала этих слов. «Ну скажи же, ну скажи, что любишь меня».

– Оль, я хотел…

– Я поняла тебя, не стоит продолжать, – не дала ему договорить. – Спасибо за все лестные предложения, за клинику и вообще, – сглотнув комок, взяла себя в руки – но ничего этого не надо. Знаешь, возможно, я оставлю ребенка, но он будет только мой, и конечно, я уйду с работы.

– Оля…

– Ты все сказал, все очень благородно. Спасибо. А сейчас уходи, я устала, еще с собакой гулять.