С в е т а. Вы это что — серьезно сказали?
К о с т и к. Серьезно, нет ли, но вы в любом случае серьезно меня не воспринимайте.
С в е т а. Мне Велюров прислал телеграмму.
К о с т и к. Плохо дело, он разорится.
С в е т а. Вы не шутите.
К о с т и к. Какие шутки…
С в е т а. Как человек он очень хороший.
К о с т и к. Очень хороший, но очень грозный. Все поджигатели войны пред ним трепещут.
С в е т а. А вы?
К о с т и к. Я — нет. Я человек доброй воли.
С в е т а. Ваше счастье. А то он идет.
К о с т и к. Где? А ведь верно. Вот неуемный…
С в е т а. Пойду. Зачем человека расстраивать?
К о с т и к. Бог наградит вас за доброту. Я появлюсь в воскресенье.
С в е т а. Салют! (Скрывается.)
Появляется мрачный Велюров.
К о с т и к. Что вы бродите как неприкаянный?
В е л ю р о в. Тянет побыть среди людей. Смутно и тягостно. Нужно развеяться.
К о с т и к. Что ж вас томит?
В е л ю р о в. Вам не понять.
К о с т и к. Может быть, у вас творческий кризис?
В е л ю р о в (загадочно). Может быть. На то я художник.
К о с т и к. Вы просто переросли эстраду. Нельзя всю жизнь быть только собой. Артист обязан переодеваться. Ваш смокинг публике надоел.
В е л ю р о в. Я мастер художественного слова.
К о с т и к. Мастер художественного слова — это писатель.
В е л ю р о в. Я — чтец… Я — солист. Мой жанр — куплеты, фельетон.
К о с т и к. Нельзя весь век зависеть от Соева и от его супруги. Нельзя. Вы обязаны переодеться.
В е л ю р о в. Какая безмерная однобокость!
К о с т и к. Уж как хотите.
В е л ю р о в. Не в этом дело. (Помедлив.) Наяда исчезла.
К о с т и к. Только без паники.
В е л ю р о в. Я засыпал ее телеграммами.
К о с т и к. Скверно.
В е л ю р о в. Я тоскую, как Блок.
К о с т и к. Хотите, я вам открою глаза? Вам надо быть несколько современней, созвучней действительности. Оглядитесь, Пошла вторая половина столетия.
В е л ю р о в. Что вы имеете в виду?
К о с т и к. Вот вы ее зовете Наядой. Вы говорите: тоскую, как Блок, а это, простите, какой-то Херасков.
В е л ю р о в. Видите ли, она пловчиха.
К о с т и к. Зовите ее «мадам Баттерфляй».
В е л ю р о в. Вот еще!
К о с т и к. В современном: плаванье есть такой прогрессивный стиль.
В е л ю р о в (с недоверием). Действительно есть?
К о с т и к. Не сомневайтесь. Я заверяю вас как спортсмен.
В е л ю р о в (озабоченно). Надо подумать.
К о с т и к. Очень надо. Вы вырастете в ее глазах. (Взволнованно.) Велюров!
В е л ю р о в. Вам плохо?
К о с т и к. Какая девушка!
В е л ю р о в. Где?
К о с т и к. Улетела. Исчезла. Растаяла.
И впрямь, в вечернем тумане кружатся чуть различимые призраки.
В е л ю р о в. Вам померещилось.
К о с т и к. Может быть. (Со вздохом.) Виденье, дымок, мираж. Печально.
В е л ю р о в (с усмешкой). Дымок и мираж… Пожалуй, немного.
К о с т и к. Прибавьте надежду ее найти.
Музыка.
Занавес
Речитатив
Голос Костика.
Случается часто зимний вечером, -
В комнате, ограниченной стенами,
Вдруг неожиданно все закружится,
Пол, потолок, книги в шкафах.
А потом различаются краски,
А потом — выплывают звуки,
Это опять горят фонарики,
Это хрустит и крошится лед.
Старая песенка оживает -
Догони — догоню… До-го-ни!…