Вадим сидел в гримёрной и смотрел в зеркало. Камерный театр, последний оплот еврейской интеллигенции… Когда-то, в начале перестройки, считалось особым шиком вставлять в безобидные пьесы современно-иносказательные реплики. Публика понимающе подхватывала, люди из органов, наоборот, пропускали мимо ушей.

На следующий день по Питеру, за чашкой неизменного утреннего кофе, как принято в советских конторах, шутка обрастала остроумными эпитетами и начинала становиться народным юмором. «Сейчас поскучнее, – расслабленно думал он, – морщин прибавляется. Нимфетки у служебного хода уже не смотрят так восхищенно, как раньше. Сорок лет – не двадцать».

Сегодня он играл в пьесе малоизвестного автора из эмигрантской среды. Скучная довольно пьеса, единственно, что привлекало – действие происходило в его любимом Гамбурге, это как-то грело душу, Вадим сливался с героем и снова ощущал себя молодым. И вспоминал музыкальные фонтаны с неоновыми подсветками, «Гамбургское лето», джаз, рок, царство музыки, атмосферу праздника и всеобщей любви…

Алекс прилетел в Гамбург по своим коммерческим делам. Он любил этот город за корректно-деловой настрой. На улицах не было суеты, но в офисах шла беспрерывная, скурпулезная работа. Алекс был из последней волны эмигрантов, в России нахлебался «русского менталитета». До сих пор он вспоминал умных, философско-обаятельных тетенек из конструкторского отдела, увлечённо обсуждающих диссидентские романы из толстых журналов; делящихся чудесными рецептами варенья; бережно листающих журналы мод и пытающихся тут же довести свой макияж до соответствия европейского стандарта; смотрящих дешёвую тележвачку мексиканских сериалов, но не умеющих самого главного – на работе думать о работе. У немцев все не так. И кофе в специально отведённые часы.

Вечером ему было абсолютно нечего делать, он вяло посмотрел новости, полистал рекламную газетку. Его внимание привлекло объявление, что в клубе AlsterWasser даёт концерт некая блюз-кантри-фолк-группа из России. Но Алекс не любил ходить в подобные заведения в одиночку. Совершенно случайно он вспомнил, что в фирме, где он сегодня был, его внимание привлекла дама, с которой они даже словом не перемолвились. Однако не надо терять времени… А вдруг она не любит блюз, да еще в русском исполнении, или вообще у нее вечер занят… Он набрал номер своего делового партнера.

– Господин Штолль, добрый вечер! Извините, что побеспокоил Вас в нерабочее время. Меня интересует дама, работающая у Вас, русая шатенка, сероглазая, невысокая, кажется, она сидит за вторым столом справа. Не будете ли Вы так любезны сообщить её номер телефона? Да, и как её зовут, разумеется.

О, да у нее очень русское имя – Марина. Хотя все, конечно, зовут её Мари. Он набрал номер. Сначала она была несколько смущена, пытаясь вспомнить его сегодняшнее посещение. Но приглашение приняла.

Он стоял около клуба, ожидая её появления.

– Добрый вечер, Алекс!

Когда она заговорила, Алекс узнал характерный акцент советского человека, как бы знающего иностранный язык (во всяком случае, честно изучавшего его в советской школе).