Прочитав мне такую «глубокомысленную» нотацию, Таболов переходит к «колхозным делам» и начинает декларировать от имени партии, то есть от имени той «партии в партии», в которой он тогда состоял:

«Партия против подмены крупных вопросов политики партии якобы национальными соображениями, против преувеличения особенностей республик и национальных областей, против замалчивания наших успехов. Партия против местного национализма — разновидности оппортунизма в национальных окраинах. Национальный вопрос на новом этапе должен охватить такой лозунг партии, как ликвидация кулачества как класса на базе сплошной коллективизации… Не прав т. Авторханов, когда противопоставляет землеустройство задачам создания ТОЗов (ТОЗ — „товарищество по совместной обработке земли“ — А. А) и артелей в национальных окраинах. Авторханов пишет:

„Если бы мы начали подходить к массовому колхозному движению в национальных районах с ТОЗов и артелей, то это было бы не по-ленински, начать надо с простейшего и пока неразрешенного — с землеустройства“.»

Приводя эту цитату, Таболов «победоносно» комментирует:

«Землеустройство, не ускоряющее социалистическую переделку деревни, а увековечивающее индивидуальное хозяйство!»

Заканчивая свою статью, Таболов решил почему-то еще раз вернуться к моему первому тезису, который он так «добросовестно» разобрал:

«В своей статье („Дискуссионный листок“ № 17) т. Авторханов пишет:

„Надо поставить теперь, в реконструктивный период, перед собою практическое, более чем форсированное устранение фактического неравенства национальностей… Нельзя утверждать, что все, что хозяйственно нецелесообразно и не эффективно в данное время пролетарская революция не делает“.

Характерно, что тут же выдвигается требование провести все это „практически“. Спрашивается, разве мы до сих пор решали задачу устранения фактического неравенства непрактически?»

Забегая несколько вперед, хочу указать, что самоуверенный Таболов и его друг Мехлис тут попали впросак. Каково должно было быть их удивление, когда они в решении XVI съезда партии по докладу Сталина прочли буквально следующее:

«Партия должна усилить внимание к практическому проведению ленинской национальной политики, изживанию элементов национального неравенства и широкому развитию национальных культур народов Советского Союза».

«Ученый» Таболов при всем своем усердии выслужиться перед Сталиным все-таки не разгадал основного смысла моего выступления. С этой задачей блестяще справился один из «экспертов» по национальному вопросу в «Кабинете Сталина» — Лев Готфрид. 30 июня 1930 года (то есть уже после открытия съезда) он выступил в «Правде» со статьей на ту же тему.

Таболова я знал лично. Знал, что он метит туда же, куда метили тогда совсем не влиятельные Митин и Юдин или еще менее их заметные Хрущев и Маленков, то есть в члены ЦК.

Готфрид находился у самой цели. Если он и не был формально членом ЦК, то он был чем-то большим — членом «Кабинета» самого Сталина.

Статья Готфрида называлась: «О правильных и право-оппортунистических предложениях т. Авторханова». Соответственно, она состояла из двух частей: моя критика практики и уровня национально-культурного и хозяйственного строительства на окраине СССР признавалась правильной, даже дополнялась новыми фактами и данными ЦК партии (это был и прямой ответ «ура-оптимизму» Таболова), но мое требование отказаться от коллективизации в национальных республиках и областях не только категорически отвергалось, но и квалифицировалось как самый злокачественный правый оппортунизм, то есть такое преступление, за которое тогда без всяких церемоний исключали из партии, снимали с работы или с учебы.