Подойдя к элегантному старому туалетному столику из розового дерева, я провела пальцами по россыпи предметов. Среди них были комплект из щетки и расчески, маленькая Библия, все еще закутанная в древнюю пыль серебряная тарелочка с запонками и золотой перстень-печатка с инициалами «С.Р.».

Дед Тони – Сэмюэл Риордан. Я видела его имя в документах на дом, и до сего момента оно только этим и было – именем. Но теперь, когда я стояла в комнате Сэмюэла в свете луны, я почувствовала его присутствие, такое же осязаемое, как если бы рядом находился человек из плоти и крови. По телу у меня побежали мурашки, но не от страха, скорее от предвкушения – хотя чего именно, я понятия не имела.

В туалетном столике имелся всего один ящик. Я потянула за ручку, но ящик не выдвинулся. Думая, что он застрял, я резко дернула, но добилась только того, что запонки звякнули на своем серебряном блюдечке, а зеркало заходило ходуном, отбрасывая на стены беспорядочные осколки лунного света.

Потом я увидела замочную скважину. Поискала, шаря под зеркалом, по полу вокруг ножек столика, но ключа не обнаружила. Я подумала, не сходить ли за отверткой и заставить ящик открыться, но посчитала неправильным ломать его. Кроме того, он, вероятно, был набит проеденными молью носками и женским нижним бельем. Это могло подождать.

Я прошла к кровати и включила лампу, затем встала перед фотографией. Предыдущей бессонной ночью я целый час потратила, как заведенная полируя потемневшую рамку, протирая стекло. Чтобы лучше разглядеть этого человека, полагаю.

На момент съемки Сэмюэлу было лет двадцать пять. Его коротко стриженные темные волосы подчеркивали высокий лоб и нависавшие над внимательными глазами брови вразлет. Рубашка обтягивала широкую грудь и мускулистые руки. Он пристально смотрел в объектив камеры с едва заметной улыбкой, глаза горели любопытством. И опять меня кольнуло ощущение, что я его знаю.

Я поискала в его чертах сходство с Тони, но лицо Тони было костистым и угловатым, открытым и дружелюбным – ничего общего с задумчивым темноглазым мужчиной, пристально смотревшим с фотографии.

Я подошла к окну.

Небо немного посветлело. До рассвета оставалось меньше часа. В очередной раз я провела ночь без сна, и хитрые механизмы моего мозга отказали. Глаза закрывались, меня пошатывало как пьяную. Я поразмышляла, глядя на продавленный матрас и симпатичное старое покрывало. Наверняка не повредит, если я немного вздремну. Пять минут, а потом вернусь в свою комнату.

После того как погасила лампу, я устроилась на кровати. Мои руки и ноги отяжелели. Напряжение растаяло. Спустя немного времени комната погрузилась во мрак, мои веки сомкнулись и мысли начали путаться.

Сэмюэл. Я мысленно произнесла это имя. Словно в ответ на вызов, он появился. Видение было настолько живое – измятая белая рубашка, волнующее лицо с задумчивыми глазами, обольстительной улыбкой, – настолько яркое, что у меня перехватило дыхание. Он придвинулся так близко, что теперь я могла прикоснуться к нему. Его кожа, бархатистая, слегка тронутая веснушками, скрывавшая под собой стальные мускулы, была теплой, ведь он стоял в залитой солнцем беседке. Если я растянусь на кровати, он сможет обнимать меня, пока я сплю, и я увижу во сне солнечный свет, только что посаженные кусты роз и услышу мелодичный голос, шепчущий у самого моего уха единственное слово, снова и снова, слово, которое звучало как «ресница»…