– Если только по рации не связались, – не согласилась женщина, – поводы у обоих есть.

– Ну так и едем, загодя не натрясешься, пора прорываться.

Вот теперь еще разок свяжемся.

«Пш-шш…»

– «Тунгус» – «Сармату»!

– В канале такой!

– Без шифра. Василий Семенович, слушай внимательно: мы идем к тебе, машину приходится бросать. Прикрывай. Что там по берегу творится?

– Э-ка! Припекло, смотрю! Так гоните!

– Уже жарит. Так что у тебя?

– Один наблюдатель, пассивный какой-то, гы-гы… Вот только катера в стороне проходили, небольшие, моторки, по сути.

Катера не нужны.

– Шкипер, слушай боевой приказ…

Человек, идущий в сторону моря по дороге впереди, поначалу вообще не услышал машину – от наушников к куртке тянулся белый проводок, – айфон пацан слушает, занят очень. Линна медленно подкатила, тот наконец-то обернулся, но не испугался и не удивился, просто подвинулся в сторону, пропуская машину. Умилиться можно, как все мирно и чинно. Я вышел, махнул ему рукой, подзывая, юнец двинул ко мне, пританцовывая под музон. Кто тебя учил, барбос?! Тук тебе слегонца! Пацан согнулся в три погибели. Пистоль есть? Есть. Вытащил «макарку». Вот что значит – своя территория. Как бы надежная и проверенная. Допустить не может, что по внутренней дороге может раскатывать автотехника неприятеля.

Высокие кипарисы, асфальт дороги, белый бордюр, газоны – все залило сине-серым, вот-вот взойдет солнце. Торопиться надо.

– Вы мальчика нашего не видели? А если видели, не обижали, часом? Че замер, куда гребешь, хлопчик? Имя назови.

На меня, быстро бледнея, смотрел полноватый мальчишка лет восемнадцати, если с авансом. На подхвате у бандосов стоит, таких убивать нельзя. Хотя ствол вручили… Айфон вот вовремя не забрали, прокол! Танцор замер, испуганно глядя на дядю, на незнакомый потрепанный джип, с каждой секундой оценивая ситуацию все правильней и правильней. Действительность заглушила песняки в наушниках, вернула реальные звуки, запахи, и с тем к парню пришло чувство ужаса.

– Коля Шифер…

– Хрустишь, что ли, под ногами?

Представляю, что у него в голове творится: нужно сделать всего один шаг назад, и тогда эта страшная рожа исчезнет, двери в кошмар захлопнутся. Нужно сделать только один шаг, шаг к привычному миру, то есть к жизни. Да вот только тело что-то не слушается, одеревенело – даже нервная дрожь не может вырваться из скованных мышц. Есть такое свойство у моей кустурицевской рожи, она морозильником работать может.

– Сколько. Тут. Людей. Считаю, стреляю. Раз. Два. Три… А-атве-чай!!!

– Пятнадцать… Нет, четырнадцать! Нет! Я не знаю точно, не стреляйте, пожалуйста!

– Ты куда идешь?

– На берег послали, Циклоп велел калошу какую-то разъяснить, помочь Семе…

Что с тобой делать? Действительно, не валить же, я не детоубийца.

– Последний ты, братец мой, человек! – красиво ввернул я, вспомнив уроки про слово «крайний».

Линна, выйдя из машины, нервно хохотнула, глядя, тем не менее, с тревогой.

– Вали назад, живи пока. Циклопу вставь привет от Гарика Енисейского, скажи ему, что я еще наведаюсь, если тут кто в живых останется. Брысь, сявка!