Гордон говорил людям из живодерни, что я потребовал взять у лошади пробу крови, настаивал, чтобы непременно, и до тех пор не обрабатывать тушу. Измотанные Джудит и Пен зевали. Я обессиленно наблюдал за какими-то птичками, порхающими высоко в чистом синем небе, и представлял, что я там, наверху, с ними, легкий, как воздух; и в эту идиллическую картинку въехал Кальдер.

Невозможно узнать, что он подумал, увидев всю эту суету, но когда он большими шагами приблизился от машины, челюсть его отвисла от потрясения и дурных предчувствий.

Сперва он, казалось, сосредоточил внимание на Гордоне, потом повернулся к человеку с живодерни, который громко говорил:

— Если вы хотите анализ крови, дайте нам письменное подтверждение, что заплатите за вызов ветеринара.

Кальдер посмотрел через его голову на дохлую лошадь, которая еще наполовину лежала на пандусе, потом перевел взгляд на денник, откуда ее вытащили и где еще дверь была настежь открыта.

Потом он озадаченно повернулся к Джудит и тут с ужасом разглядел сумочку, которую крепко сжимала Пен. Прозрачную пластиковую сумочку, набитую капсулами, таблетками и прочими старательно собранными сокровищами, ясно просвечивающими изнутри.

Пен к ее чести обрела голос, и ее слова, должно быть, прозвучали для Кальдера роковым приговором:

— Я не говорила вам раньше... Я фармацевт.

— Где вы это взяли? — Кальдер уставился на сумочку, словно пытаясь прожечь ее взглядом. — Где...

— У Тима.

Его взгляд метнулся ко мне и, похоже, он наконец осознал, что моя несомненная неподвижность не означает, что я мертв. Он сделал два шага к носилкам и взглянул мне в лицо; и увидел, что я жив, бодрствую, настороже.

Никто из нас не заговорил. Его глаза, казалось, запали в орбитах, и под кожей резко проступили очертания верхней челюсти. Он увидел во мне, так сказать, разрушительные следы ночи, а я увидел в нем осознание, ставшее уверенностью: то, что я выжил, означает, что он погиб.

Я подумал: тебе определенно надо было ударить покрепче; наверное, он подумал о том же. Он взглянул на меня с обжигающей силой, которая не поддавалась определению, потом повернулся спиной и прыжком бросился к машине.

Гордон сделал два или три неуверенных шага к нему, возможно, чтобы остановить, но Кальдер не оглядываясь запустил мотор, надавил педаль акселератора, под протестующий визг шин развернулся на месте на 180 градусов и направился к воротам.

— Надо вызвать полицию, — вдогонку сказал Гордон.

Джудит и Пен не выказали особого энтузиазма, а я не отреагировал вообще. Я полагал, что нам все равно никуда не деться от вызова полиции, но с моей точки зрения, чем дольше удастся оттянуть нудные ритуалы, тем лучше.

Британия — остров маленький, а Кальдер слишком хорошо известен, чтобы скрыться.

Пен опустила взгляд на пластиковый кладезь, который держала в руках, без единого комментария открыла свою сумку и запихнула его туда. Она мельком покосилась на меня и бледно усмехнулась, и я кивнул, облегченно понимая, что она и ее друзья возьмут разгадку капсул на себя.

В ту же субботу около двух пополудни семья, отдыхающая на пикнике, наткнулась на машину, спрятанную за густой порослью кустов можжевельника.