— А как Людмила? — спросил он.
— Нормально. Договорюсь. А ты Серданову о ситуации не докладывал?
— Только вчера думал об этом. Ему-то какое дело до проблем какой-то деревни?
— Неужели ты командира не знаешь?
— Пока решил обойтись без его помощи. Нужно провести разведку, а для этого мне требуется напарник.
— Так говори, как доехать. Я переговорю с Людмилой, соберусь и двину к тебе.
— Ты сейчас где?
— Да на даче своей, чтоб ей пусто было.
— Указываю маршрут от Москвы, от нашей базы.
— Давай. Я включил диктофон.
Галдин сообщил другу, как проехать в Чернуху, минуя поместье Сухобокова.
— Чернуха, говоришь. Там сейчас реально грязь? У меня не внедорожник. Как бы я на своей тачке не залез по самые помидоры.
— Залезешь, позвонишь по закрытому каналу. Учти, от Переславля все переговоры вести только по специальному аппарату. Людмиле скажи, чтобы не ругалась на меня. А если будет против, не настаивай, оставайся с ней. Я кого-нибудь другого попытаюсь выцепить.
— Считай, эта тема закрыта. Значит, мне предстоит проехать чуть более двухсот верст по асфальту, а затем по лесной дороге еще с десяток, так?
— Примерно.
Снегирев подумал и сказал:
— Если выеду в десять часов, не попаду в большую пробку и не застряну в твоей чаще, то часам в шести вечера буду у тебя.
— Как подойдешь к населенному пункту, к деревне не выезжай, свяжись со мной. В Чернухе надо появиться как стемнеет, не раньше. Я пока подберу место для стоянки твоей машины.
— Она что, не пригодится?
— У однокурсника есть «Нива», у меня — «Рено», который выделил Серданов. На двоих более чем достаточно.
— «Нива» — это хорошо, на ней везде можно проскочить. Если знать, как ехать.
— «Рено» не хуже.
— Тоже нашел внедорожник.
— Ты позвони, как решишь вопрос с Людмилой.
— Это тебя не касается. Позвоню, когда буду поблизости.
— Добро. Спасибо тебе, Сеня!
— Это тебе спасибо, Вадим.
— Мне-то за что?
— К жизни настоящей вернул. Слушай, может, мне стоит заехать в центр да обрисовать Серданову обстановку?
— Нет. Сначала попробуем сами. Будет нужна поддержка, всегда сможем обратиться к командиру.
— Как скажешь. До связи!
— До связи!
Галдин выключил телефон, услышал сзади какой-то скрежет и поскуливание Султана. Он обернулся и увидел, что Дуневич попробовал сам выехать из дома. Пес пытался остановить его, явно предчувствовал нехорошую развязку этой затеи. Коляска свалилась бы с крыльца, если бы колесо не попало в щель у косяка.
— С ума сошел? — воскликнул Галдин и бросился к товарищу.
— Да вот попробовал сам, — виновато проговорил Вячеслав.
— Сам. А не подумал, что свалился бы с кресла и ударился бы своей дурной башкой о ступени или об землю?
— Рассчитывал потихоньку спуститься.
— Ты вот что. Дай слово, что больше никогда не повторишь подобной попытки. Или я прикажу Султану не выпускать тебя даже в сени. Поверь мне, он так и сделает.
— Слово.
— Ладно. Давай-ка я тебя выкачу. — Галдин спустил коляску с инвалидом на помятую траву.
Вячеслав закурил и сказал:
— Тошно мне, Вадим!
— Не налью. Только вечером перед ужином пятьдесят капель.
— Да не о том я. Не хочу водку. Тошно мне от бессилия. Вот ты что-то делаешь, участковый тоже вовсю суетится. Вы хотите вытащить из поганых лап Сухобокова мою сестру. А я сиднем сижу на этом проклятом кресле.