Мы шли на север, затем свернули на восток. Где-то недалеко, как я надеялся, должно было проходить шоссе, где я оставил машину. По моим грубым подсчетам, до дороги было не более двух-трех миль.

— Поисков Казановы тут никто не проводил, — сказал Сэмпсон, озираясь по сторонам. — Трава густая до отвращения. Ни одной тропочки, насколько я вижу.

— Доктор Фрид говорил, что он был, вероятно, последним, кто приходил сюда и обследовал все точки старой подземной дороги. Случайные любители прогулок в такие заросли не забредают, — заметил я.

Кровь и плоть моих предков. Я был во власти удивительного ощущения: бродить там, где долгие годы томились рабы!

Никто не пришел, чтобы освободить их. Никого это не касалось. Не было в те времена сыщиков, пускавшихся по следам чудовищ в человеческом образе, которые выкрадывали черных целыми семьями из их домов.

Сверяясь с отметками на карте, я пытался определить, где находился подвал Снайдера. При этом я себя все время настраивал, что могу найти то, чего находить не желаю.

— По всей видимости, надо искать что-нибудь вроде очень старой двери, ведущей в подвал, — сказал я Сэмпсону. — На карте Фрида никаких особых пометок нет. Подвал должен, очевидно, находиться в сорока — пятидесяти футах к западу от сикомор. Я думаю, имеются в виду эти деревья, и мы теперь должны стоять прямо над подвалом. Но где же, черт побери, дверь?

— Вероятно, там, где на нее не могут ненароком наступить, — предположил Сэмпсон. Он протаптывал тропинку в высокой буйной траве.

Сразу за зарослями дикого винограда открывалось поле или луг, где когда-то выращивали табак. А за полем снова начинался непроходимый лес. Воздух был горячий и неподвижный. Сэмпсон уже терял терпение, он пинал жимолость ногами и топал в надежде наткнуться на дверь. Прислушивался, не раздастся ли гулкий звук, — значит, он ударил о дерево или железо под высокой травой и густо переплетенными сорняками.

— Подвал этот был очень велик и располагался на двух уровнях. Казанова мог его расширить и приспособить для своего дома ужасов, — сказал я, глядя под ноги.

Я думал о Наоми, которую держали под землей уже столько времени. Мысль о ней не покидала меня все эти дни и недели. Мучила и теперь. Сэмпсон прав насчет этого леса. Он действительно зловещий, мне казалось, что мы стоим на проклятом месте, где тайно совершается греховное и запретное. Наоми должна быть где-то рядом, под землей.

— Ты на меня прямо порчу напускаешь. Делаешь из меня какого-то психа. Ты уверен, что наш «почетный доктор» Сакс не Казанова? — спросил Сэмпсон, продолжая свое занятие.

— Нет. Не уверен. Но не знаю также и того, по какой причине его арестовала даремская полиция. Каким образом им удалось выяснить, что женское белье именно у него в доме? И каким образом, прежде всего, это белье там оказалось?

— Может быть, потому, что он Казанова, Рафинад? А бельишко приберегает, чтобы нюхать его дождливыми вечерами. ФБР и даремское управление, кажется, собираются это дело закрывать?

— Если в ближайшее время не произойдет очередного убийства или похищения. Как только дело закроется, настоящий Казанова сможет вздохнуть свободно и строить планы на будущее.