А вот противопехотные мины срабатывают сразу, там другой принцип действия — нет замедления. В основном растяжки срывали собаки.

Задача нам была поставлена такая: в зоне своей ответственности выявлять боевиков, а потом их задерживать или же при попытке сопротивления уничтожать. Зоной ответственности у нас был целый городской микрорайон. Жителей там оставалось много. В основном это были пожилые люди. Молодёжь почти вся оказалась у бандитов.

После страшного Первого штурма начались позиционные бои. Подземные коммуникации не давали возможности выдавливать боевиков последовательно. Получилось, что наши занимали одну часть города, другая оставалась у боевиков. То есть бои шли в шахматном порядке. Мы как раз и попали на эти так называемые «шахматки». Занимаем какую-то часть застройки городской, а вокруг и боевики, и наши. Чересполосица: клеточка белая, клеточка чёрная, клеточка белая, клеточка чёрная… Действовать в таких условиях было очень тяжело. Не было понимания, где тыл, а где фронт, где свои, а где чужие…

Хорошо было то, что руководство переставало выстраивать войска в цепь и заставлять передвигаться колоннами. Была дана команда оставаться на месте, чтобы закрепиться и наладить взаимодействие с соседями. Мы в Грозном стояли на Старой Сунже. У нас была своя зона ответственности, из которой боевики якобы уже были выдавлены. Каждый вечер происходили жесточайшие перестрелки. По ночам мы находились только внутри закрытого периметра, а днём выезжали по оперативной информации. Мы должны были находить и зачищать тех боевиков, которые находились в тылу у наших на той территории, за которую мы отвечали. Боевиков мы арестовывали и передавали на фильтр. Тех, кто не сдавался, уничтожали.

Зачистки проходили так: приходим по оперативной информации в конкретный дом. «Ты и ты — пойдём с нами!». Кто-то шёл, кто-то пытался сопротивляться. Но к тому времени боевики уже почти не оказывали ожесточённого сопротивления. Им проще было спрятать автомат и прикинуться, что они обычные граждане. И одеты они были в основном по гражданке. Днём — это мирный гражданин. Пришла ночь, он автомат достал, отстрелялся и опять спрятал.

Чёткой линии фронта не было. Непонятно было, где опасно, а где не опасно. А нам ведь постоянно приходилось перемещаться! Иногда нас пытался обстреливать непонятно кто. Мы в ответ начинали стрелять. Часто натыкались на явные группы боевиков. В таком случае понятно, что их надо додавливать и уничтожать. Уничтожили, посмотрели — да, боевики.

Бывали и курьёзные случаи. Помню, как-то заблокировали мы один частный дом. Внутри — боевик. Выходить он отказался, мы стали его выкуривать. Видим — рядом дед в огороде с тяпкой работает. Мы ему: «Дедушка, вы отойдите подальше на всякий случай». А он: «Сынки, вы мне не мешайте! Не видите — я работаю.!». И продолжает тяпать свой огород. Во дворе у него ещё и ребёнок бегает. Мы деду: «Хоть внука уберите!». Старик на нас — ноль внимания. Мы кричим боевику: «Смотри, у тебя сосед с ребёнком рядом. Хотя бы их пожалей». Тот орёт в ответ: «Буду отстреливаться до последнего!». Тогда мы ему гранату в окно кинули.