Тот, кто хорошо знает местность, тот всегда найдет, где спрятаться. А уж когда день-деньской сгоняешь скот, ищешь отбившихся от стада коров или просто охотишься, то очень скоро узнаешь каждую ложбинку, каждую трещину в скалах. Поэтому я усиленно соображал, — где же в этих краях укромные места, в которых можно затаиться?

Перебирая в памяти все известные мне укрытия от ручья Повешенной Женщины до Пороховой речки, я прикидывал — каковы шансы Фарлеев добраться туда?

Мне казалось, что, скорее всего, они где-то неподалеку. Вряд ли при бегстве им удалось раздобыть лошадей, а пешком им далеко не уйти.

Повинуясь смутному предчувствию, я поскакал вверх по склону к курганам Конского ручья.

Что и говорить, могла существовать добрая дюжина всяких укрытий, о которых я и не подозревал. Но я кое-что вспомнил… Как-то Фило выследил и убил гризли, обитавшего в пещере среди курганов. Вероятность того, что беглецы скрываются именно там, была ничтожна, но ничего другого мне в голову не приходило.

Хотя подъем был уж не столь высок — всего несколько сотен футов, тропинки туда вели крутые и узкие. К счастью, мой чалый оказался отличным конем, словно созданным для езды по горным тропам. Даже по снегу он шел довольно быстро.

Сперва, на случай, если за мной попытаются следить, я поеду по направлению к нашей хижине. У Северного рукава Подветренного ручья располагалась укромная лощина, близ которой паслось небольшое стадо. Добравшись туда, я долго топтался вокруг, а потом, отыскав нескольких отбившихся от стада бычков, направил их к лагерю. Сам же свернул в заросли кустарника и поскакал вдоль склона, время от времени останавливаясь и проверяя, — нет ли погони?

Не прошло и часа, как я отыскал ту медвежью пещеру. Пещера оказалась пуста. Однако кто-то не сейчас, а явно заранее, успел оборудовать ее для жилья. В углу лежала куча дров, рядом была сложена растопка, а на выдолбленной в скале полке в два ряда выстроились жестянки с консервами. Этих припасов хватило бы на неделю, а то и больше. Значит, Фило Фарлей предполагал, что ему может понадобиться подобное укрытие. Хотя, возможно, о существовании пещеры знал кто-то еще.

В это время я старательно отгонял от себя мысли о лошади в мокасинах. Похоже, что ее седок неоднократно наведывался на ранчо Фило. А может, это был сам Фарлей? Едва лишь я вспоминал об этих следах, как меня охватило беспокойство, чуть ли не ужас…

Стоя в пещере, я лихорадочно соображал: где же могут находиться эти двое?

Но ничего не приходило мне на ум. Где-то среди снегов брели девушка и раненый, может, даже умирающий, мужчина, — а я ничем не мог помочь им. Ничем… Бесцельное блуждание по сугробам только понапрасну изнурило бы моего коня, а шансов случайно наткнуться на Фарлеев практически не было. Они же не знали, что я ищу их, и у них имелись веские причины опасаться погони.

Вырвав из записной книжки листок, я написал на нем коротко и по делу:

«Чтобы ни случилось, вы всегда можете приехать ко мне».

Как бы подписаться? Эту пещеру может найти кто-нибудь посторонний. И очень может быть, что ее приготовил-то не Фарлей, а кто-то другой. Значит, подпись должна быть понятной только Фило и Энн. Я подписался: «Бреннан на вересковой пустоши».