Как это всегда бывает на таких важных сборищах, видак барахлит, и никто из присутствующих не может с ним сладить. Приходится вызывать умельца со стороны, ибо четырнадцать человек, сидящих в зале и получающих вместе 6720000 франков (более миллиона евро) в год, не способны включить технику, с которой шестилетний ребенок справился бы одной левой, с закрытыми глазами. В ожидании спасителя, умеющего нажимать кнопку «play», режиссер перечитывает вслух свой проект.
– Нэ нада, стобы дэвуска был слиском красиви, пусть будэт просто молодой, свежи и симпатисни.
Энрике Курдюкул начинал как фотограф в гламурном журнале, после чего стал звездой эстетского рекламного ролика в оранжевых тонах. Он тщательно культивирует свой венесуэльский акцент, ибо эта экзотическая нотка и есть главный залог его успеха (полтыщи других – безработных – режиссеров умеют снимать не хуже его, то есть пользоваться кучей фильтров, делать «смазки» и озвучку в стиле трип-хоп, но они никому не нужны, поскольку их не зовут Энрике Курдюкул).
– Мнэ осень-осень нравится, сто марку видно с первого зе кадра. Esta muy muy importante. Но я сситаю, сто нада оставлять и свобода творсества для актриса.
Его выбрали потому, что Джо Питка был занят, а Жан-Батист Мондино отказался. Все прилежно, как первоклашки, водят пальцами по ксерокопиям его текста. Внезапно без стука входит рабочий в синей спецовке; крякнув, он в один момент включает нам видак.
– Спасибо, Жеже, – говорит Джеф, – что бы мы без тебя делали?!
– Сидели бы в дерьме, – ответствует Жеже, покидая комнату.
Джеф принужденно смеется:
– Ха-ха, уж этот Жеже!.. Ну ладно, давайте смотреть наш кастинг.
И вот четырнадцать «сидящих в дерьме» видят на экране прелестную Тамару, обнаженную по пояс, в черном бюстгальтере от «Wonderbra»; она смотрит прямо в камеру и, покусывая губы, возглашает: «Это моя мечта, я мечтаю заниматься актерским делом… наряду с этим. Бегаю по кастингам все свободное время. Но сейчас так много девушек и так мало работы…» (стоп).
Ты торопливо берешь слово и сообщаешь, что речь идет о любительском кастинге, о случайной съемке исключительно интересной модели, с которой завтра же созвонятся, чтобы сделать настоящие пробы.
Альфред Дюлер спрашивает, возможно ли отретушировать картинку после съемок, чтобы чуть высветлить тон кожи модели.
– Ну разумеется, нет проблем. Мы из нее сделаем чистокровную француженку.
Дюлеровская директриса по рекламе, жирная колбаса в костюмчике от «Zara», первый и последний раз открывает рот, чтобы изречь:
– Главное – пробудить желание.
С ума сойти! Вы только гляньте на всех этих баб, которых никто не трахает и которые тем не менее вкалывают с утра до ночи, чтобы «пробуждать желание» у миллионов потребителей!
Продюсерша заносит в свой блокнот: «ОК Тамара – отзвонить и высветлить лицо».
Альфред Дюлер продолжает:
– Я хотел бы добавить, что мы счастливы сотрудничать с Энрике, звездой нашей рекламы, ведь всем известно, какой это замечательный мастер видеоряда.
(Синхронный перевод: «Мы выбрали послушного режиссера, который не изменит ни слова в нашем сценарии».)