Тоня протискивается между моих ног и смотрит на него, выгнув шею.

- Мам, это кто? - спрашивает она.

- Это мой… друг… - размыто отвечаю я.

Орлов усмехается, кладя руки в карманы и возвышаясь над нами, как гора.

Моя дочь пялится на него, приоткрыв рот. Пялится, порхая ресницами. О Боже… видимо, это у нас семейное. 

Он явно не в курсе, как общаться с шестилетними девочками, поэтому ведёт себя странно и нетипично. Чешет затылок и мнется. Смотрит на меня выжидающе. 

Боже, Станислав Орлов хочет моей помощи? Но я не собираюсь облегчать ему задачу, потому что всё ещё на него зла, и совсем не в глубине души. Отщипываю кусок ваты и кладу в рот. Сахар плавится на языке и прилипает к зубам. Про руки вообще молчу...

- Угощайся… - киваю на объемный круг в своей руке.

Немного подумав, отрывает здоровенный кусище и следует моему примеру. Жует медленно, продолжая нас разглядывать. 

- Какие… кхм… планы? - спрашивает, обтерев пальцы о шорты.

- Помыть руки и кое-кому лицо, - сообщаю я.

- Ааа, понял…

Почёсывает шею и смотрит на свои смарт-часы, потому что они загораются поступившим сообщением. Проигнорировав его, уточняет:

- А потом?..

Потом?

Закусив губу, осматриваюсь.

Встаю, передав Тоне вату, и вытирая руку о карман шорт. 

Расфокусированный взгляд Орлова прилипает к моему голому животу. Так, что впервые в жизни я стесняюсь своей одежды и поправляю узел съехавшей на бёдра олимпийки. Натягиваю узел на пупок с маленьким золотым сердечком, облизывая губы. Проехавшись глазами по моей груди и плечам, смотрит в мои, опустив подбородок. У меня чертовски отчётливое ощущение, что где-то за кадром у нас происходит параллельный разговор. В котором он… говорит мне всякие пошлости, а я прошу ещё!

- Мы пока не решили… - проговариваю уклончиво, переминаясь с ноги на ногу.

Посвящать его в то, как печальны наши с дочерью дела, не хочется. Он пристально вглядывается в моё лицо, и я опускаю глаза.

- Слав… - за его спиной вырастает женщина с курчавой завивкой и набитой продуктами тележкой.

Охх…

Они похожи. У него её черты, только в мужском более грубом воплощении. Это забавно. И интересно. И это действует на меня странно. Хочется хорошенько её рассмотреть, но вместо этого мои щёки загораются. Потому что она осматривает нас с Тыковкой суетливым беглым взглядом, а моя дочь выглядит, как беспризорница. Сама я выгляжу не лучше. Какой позор! Что она обо мне подумает? 

- Здравствуйте, - тянет мать Орлова.

- Доброе утро… - бормочу, пряча от неё глаза. - Эм, мы, наверное, пойдем.

Оглядываюсь в поисках туалета и путей отступления, хотя не хочу с ним прощаться, но и навязываться не буду. Чёрт ! Это кошмар…

- Алевтина, да? - уточняет его мать с любопытством, бросив взгляд на мой голый пупок, потому что Тоня дёргает рукав олимпийки, снова её стянув.

- Да, - смущаясь. - Приятно познакомиться.

Веду себя, как школьница. Не знаю, что со мной! Именно ей я обязана своим трудоустройством, но благодарить её вот так совершенно неуместно.

- А это у нас кто? - смотрит на притихшую Тыковку.

- Тоня Евдокимова, - хлопает глазами та, подавая тонкий голосок.