— Мне так приятно будет все делать самой. Это так здорово, что еще ничего нет!
— Святая простота, — вздохнул Павел.
— Да замолчи ты, циник! — оборвал его Евгений, доставая из своей сумки завернутые в салфетки бутерброды, блюдо с заливной рыбой и еще одну бутылку шампанского.
— Это вам на завтрак, дети, — он положил все в холодильник. — Павел, на выход!
С тех пор прошло больше пяти лет.
Глава четвертая
Лева сидел на кухне за большим столом, сделанным из толстых сосновых досок. Дерево, видимо, слегка обжигают, выявляя его фактуру, затем покрывают бесцветным лаком. Прочно и надежно, ничего не пачкается, не скрипит, шляпки гвоздей, выглядывающих из дерева, словно изюмины из пасхального теста, гарантируют нерушимость сооружения.
Ожидая хозяйку, которая говорила по телефону, Лева хотел сдвинуть стол с места и улыбнулся собственной неудаче. Насколько успел разглядеть Лева, все в квартире Перовых было прочно и солидно, и удобно, без броской сиюминутной показушности. Ничего не сверкает, не бросается в глаза, мягкий палас приглушает шаги, свет в холле рассеянный, стены под дерево, все спокойно, очень спокойно.
Только взгляд хозяйки показался Леве не спокойным, лихорадочно блестящим, словно у Ирины была высокая температура. «Такая у меня профессия, — с горечью подумал Лева. — Раз пришел, значит, улыбок не жди, радоваться людям нечего. Многие сравнивают нашу профессию с профессией врача, мол, врач тоже порой делает больно, но лечит, спасает жизнь. Врач делает больно порой, мы делаем больно почти всегда, и как ни деликатничай, а все равно больно. Вот пришел, только „здрасьте“ сказал, а Ирине уже больно, она хватается за ненужный телефонный звонок».
Ирина вернулась на кухню.
— Извините, — сказала она и попыталась улыбнуться. — Мы, женщины, такие болтушки. Сейчас я сварю кофе.
— Спасибо, — Леве показалось, что Ирина решила варить кофе, тоже чтобы как-то оттянуть разговор.
Что увидел писатель Ветров в этой молоденькой женщине, за что полюбил?
Ирина была маленького роста, с тонкой мальчишеской фигурой и легкой походкой. Темно-русые волосы она стригла коротко, брови у нее были темнее волос, а глаза совсем светлые. Внешне она безусловно привлекательна, но не более того, решил Лева. Что-то в ней Ветров увидел еще.
— Вы ищете убийцу Павла. — Ирина не спросила, сказала утвердительно, поставила перед Левой чашку и села напротив.
Лева не ответил, встретился с Ириной взглядом и увидел в ее глазах такую боль и тоску, что быстро отвернулся. «Почему я должен этим заниматься? Но как искать преступника и не беспокоить хороших людей? Она пришла с похорон и ждет мужа, вовремя я приперся…»
— Извините, — Лева встал, — я вспомнил об одном неотложном деле. Извините. Я позвоню вам на днях.
Ирина все-таки не выдержала и заплакала, слезы побежали по ее щекам, она вытерла их ладошкой.
— Не лгите, садитесь и пейте кофе. Курите, — Ирина не стыдилась слез, не прятала лицо. — Я сейчас, я вообще-то сильная. Понимаете, Павел… Так вот, сразу. Я сейчас. — Она быстро вышла из кухни.
Зазвонил телефон, аппарат стоял здесь же, на кухонном столе. Лева снял трубку.