- Он же итальянец, - разумно возразил Умберто. - А итальянец сквозь пальцы посмотрит на мелкое правонарушение, если нарушительница в красивых туфлях. Ты в красивых туфлях? Ты надела туфли, которые я велел тебе надеть? Принципесса?…
В отчаянии я посмотрела на свои шлепанцы.
- Мне хана.
Заснув, наконец, поздно вечером, я сразу увидела сон, который не повторялся уже несколько месяцев, но преследовал меня с самого детства. Во сне я бродила по роскошному замку с мозаичными полами и сводчатыми, как в церкви, потолками, проходя через лес массивных мраморных колонн, открывая одну позолоченную дверь за другой и гадая, куда подевались люди. Единственным источником света служили узкие витражные окна высоко над головой. Цветные лучи тускло освещали темные углы пустых громадных залов.
Бродя по замку, я чувствовала себя потерявшимся ребенком, но особенно пугало ощутимое присутствие иных существ, которые никогда не показывались. Если я останавливалась, они начинали перешептываться и толкаться вокруг подобно призракам. Но и эти эфирные создания тоже были в ловушке и метались в поисках выхода.
Только прочитав в старших классах шекспировскую пьесу, я поняла, что мои невидимые демоны шепчут отрывки из «Ромео и Джульетты» - не как актеры со сцены, но невнятно и со сдержанной силой, словно заклинания или проклятия.
I.IІІ
Через три часа проснется милая Джульетта.
Понадобились колокола базилики на пьяцца, чтобы меня разбудить. Через две минуты в дверь постучал диретторе Россини, справедливо решив, что я не могла не проснуться от такого звона.
- Извините! - Не дожидаясь приглашения, он втащил в номер огромный чемодан и пристроил его на подставку для багажа. - Вот, прислали для вас вчера вечером.
- Подождите! - Я отпустила дверь и запахнула гостиничный халат как можно плотнее. - Это не мой чемодан!
- Я знаю. - Вытащив фуляровый платок из нагрудного кармана, диретторе вытер со лба капли пота. - Это от contessa [14] Салимбени. Вот записка.
- Что такое «contessa»? - полюбопытствовала я, принимая записку.
- Обычно, - с некоторым достоинством заявил Россини, - я не таскаю чемоданы. Но для contessa Салимбени…
- Она одолжила мне свою одежду? - Не веря глазам, я уставилась на лаконичное, написанное от руки письмо. - И туфли?
- Пока не прибудет ваш багаж. Он сейчас во Фриттоли.
Обладательница изящного почерка, Ева-Мария заранее сокрушалась, что платья будут сидеть на мне неважно, но, как писала она, все лучше, чем бегать нагишом.
С упоением рассматривая наряды из чемодана, я снова обрадовалась, что Дженис нет рядом. В доме тетки Роуз двум модницам было бы тесно, и, к вящему огорчению Умберто, я выбрала антимодный стиль. В школе Дженис осыпали комплиментами подружки, чья жизнь проходила под созвездием имен известных дизайнеров, а мне доставалось восхищение девчонок, проторивших тропку к секонд-хэнду, но лишенных чутья, чтобы купить то, что покупала я, и смелости это носить. Не то чтобы я не любила красивую одежду, просто не хотела показывать сестрице, что и я неравнодушна к своей внешности: ведь что бы я ни придумала, она и здесь легко превзошла бы меня.