Помню, в тот день, когда мы все придумали, приступить захотелось немедленно, но не было ресурсов. Не было подготовки. Не хватало знаний и опыта.

Зато была животная жажда воздать виновным в наших бедах по заслугам.

Когда мы спешно уезжали с острова вчера, я впервые почувствовал себя погано. Совесть что ли взыграла перед девчонкой. Хотя я до сих пор не против трахнуть ее. Член подтверждает мои желания, напрягаясь под дорогой тканью брюк. Ненавижу костюмы. Я даже на выпускной в джинсах пришёл, за что получил выговор от директрисы.

Конечно, я не идеален и тоже участвую в постельных развлечениях наравне с Артемом, люблю жесткий секс и баб, которые раскидывают ноги быстрее, чем ты их об этом попросишь, но с ней... несмотря на дикое желание, захотелось как-то помягче. Показалось, будто она не заслуживает того, чтобы отвечать за чужие грехи.

Я будто до сих пор чувствую на пальцах влагу ее киски, мягкую чувствительную мякоть непорочной плоти.

А когда она мой болт в ладошке сжала, я чуть раньше времени не уплыл. Мне стоило больших усилий продержаться хотя бы пять минут.

В штанах становится теснее. И зачем я только об этом вспомнил.

– Ооо... – тянет друг, замечая мое возбуждение. – А я предлагал вчера присоединиться, – его губы растягиваются в усмешке.

– У меня все в порядке, – уверяю я.

– Хотя, да, все верно, копи силы для нашей малышки.

Я знаю на что он намекает, и эти знания только сильнее заводят меня. Сука! Я так до самого офиса не успокоюсь.

Я снова стараюсь сконцентрироваться на работе. Это сейчас важнее. Мы к этому бенефису готовились рук не покладая. И теперь пришло время пожинать плоды собственного труда.

Артём на ходу заливает в себя кофе, и мы, наконец, покидаем квартиру.

Даша

– Обанкрочены! – лицо отца настолько красное, что я начинаю беспокоиться за его физическое здоровье. Боже... как бы у него сердечный приступ не случился! Ему нет и шестидесяти, и он никогда не жаловался на здоровье, но сейчас выглядит совсем плохо.

Мы сидим в конференц-зале, вместе с мамой, Володей и младшей сестрой, которая копается в телефоне и не обращает особого внимания на нашу перепалку.

Мама, которая вообще редко появляется в офисе, то и дело хватается за сердце. Володя пока сохраняет внешнее спокойствие, но по тому, как нервно дрожит его коленка, я вижу, что он тоже переживает.

– Витенька, – говорит мама с таким видом, будто сейчас грохнется в обморок. – Ты объясни, что всё это значит? У нашей семьи финансовые трудности?

– Трудности?! – ревёт отец, гневно глядя на маму. – Ты, Нин, совсем тупая, или как?! Мы разорены! Бабла нет! Компанию за бесценок купили!

Глаза мамы округляются, а лицо становится серым.

– А как же... как же наш дом? Как же машины... – шепчет она побелевшими губами.

– Придётся продать, – встревает Володя.

– Продать? – мама задыхается. – А как же Боря, мой водитель и как же Ирма... она недавно ипотеку взяла...

– Ты совсем дура?! – орёт отец. – Ты за прислугу переживаешь? А за нас ты не переживаешь? Больше никаких косметологов, Нин, никаких поездок заграницу, никаких... – он внезапно закашливается, и я встаю, чтобы налить ему воды.