Оказавшись на улице, я забежал за угол переулка. Вскоре следом за мной вышла фигура и зашагала по улице под дождем. Снова кучер. Кларет. Я подождал, пока он отойдет подальше и стал его преследовать.
Глава девятнадцатая
Преследуя Кларета, я стал тенью среди теней. Воздух этих кварталов был прямо-таки пропитан бедностью и убожеством. Кларет широкими шагами шел по улицам, на которых я никогда не бывал. Я понятия не имел, где мы, пока Кларет не свернул на углу на улицу Конде-дель-Асальто. Подойдя к Рамблас, он свернул налево, по направлению к Плаза-Каталунья.
По бульвару шли редкие полуночники, а освещенные киоски казались потерпевшими крушение кораблями.
Подойдя к Лицео, Кларет перешел на противоположную сторону улицы и остановился у двери дома, в котором жил доктор Шелли с дочерью. Стоя у входа, он достал откуда-то блестящий предмет. Револьвер.
На фасаде здания красовались рельефы и фигурные водостоки, из которых струями лилась вода. На верхнем этаже дома горел свет в одном окне — кабинете доктора Шелли.
Я представил, как доктор сидит в своем инвалидном кресле и дремлет, неспособный бороться со сном. Я побежал к двери подъезда. Она была заперта изнутри. Ее запер Кларет.
Я окинул взглядом все здание в поисках другого входа. В задней части дома была небольшая пожарная лестница, по которой можно было подняться на карниз, опоясывавший здание и сообщавшийся с балконами главного фасада. Оттуда до кабинета Шелли была всего пара метров.
Я по лестнице взобрался на карниз и снова огляделся вокруг, додумывая свой маршрут. Карниз имел в ширину сантиметров сорок. Улица подо мной казалась бездонной пропастью. Я глубоко вздохнул и сделал первый шаг по карнизу.
Держась за стену, я продвигался сантиметр за сантиметром вперед по скользкой поверхности. Некоторые блоки шевелились под ногами, а карниз как будто удлинялся с каждым моим шагом.
Стена у меня за спиной, испещренная изображениями фавнов, казалось, наклонялась вперед. Я придерживался пальцами за их зубы, опасаясь, что челюсти схлопнутся, и продвигался все ближе к металлической оградке балкона Шелли.
Мне удалось схватиться за решетку вокруг запотевшего окна, которое не было закрыто на шпингалет изнутри. Я прижался лицом к стеклу и стал всматриваться. Увидев, что окно не заперто, я легонько толкнул его, и мне в лицо ударил поток горячего воздуха с запахом дров из камина. Доктор сидел в своем кресле, будто не покидал этого места с нашей последней встречи. У него за спиной открылись двери кабинета. Кларет. Что-то он припозднился.
— Ты нарушил свою клятву, — сказал он Шелли.
Я впервые слышал его голос так отчетливо. Низкий, надрывный. Как у садовника моего интерната Даниеля, которому во время войны пуля попала в шею. Врачи прооперировали ему горло, но бедолага заговорил лишь спустя десять лет. И когда ему это наконец удалось, говорил он голосом как у Кларета.
— Ты сказал, что уничтожил все, вплоть до последнего пузырька… — сказал Кларет, приближаясь к доктору.
Последний не потрудился даже повернуться. Кларет достал револьвер и направил его на Шелли.