Счастливой? Я никогда не была счастливой, не знала, что это такое – счастье, поэтому не могла представить, что она имеет в виду.
Сейчас я думаю, «бабушка номер два» знала, что мать меня не любит: часто бывая в нашем доме, она становилась свидетелем того, как мама поносила меня грубыми словами, – она никогда не была доброй ко мне в присутствии матери. Казалось, она побаивается дочери и не хочет ее сердить.
Папа вел себя точно так же. Когда мы оставались вдвоем, он всегда дарил мне любовь и ласку; я прибегала к нему в сарай, где он прятался от мамы, и мы оживленно болтали о том о сем, но он никогда не пытался заступиться за меня перед матерью. За себя он, впрочем, тоже постоять не умел. Матери вообще никто не перечил. Это не имело смысла.
Наконец, мой крестный отец тоже казался мне очень добрым и заботливым; я называла его дядя Билл, хотя он и не был моим родственником. Насколько я помню, он часто посещал наш дом. Мне дядя Билл уделял особое внимание. Такой высокий, с иссиня-черными волосами и живыми подвижными глазами; приходя к нам, он всякий раз обнимал меня и говорил, как сильно меня любит.
«Как поживает моя девочка? – спрашивал он, и я каждый раз таяла от удовольствия, услышав эти слова. – Какие же у тебя красивые волосы, Кэсси. Ну, во что ты сегодня играешь?»
Он сажал меня на колени, прижимал к себе; я знала, что ему нравится меня щекотать, и заранее хихикала, хотя он еще даже не начинал.
Когда дядя Билл приходил к нам, они с матерью отправляли меня погулять в саду, объясняя это тем, что им надо поговорить о серьезных вещах, про какие детям не положено знать. Когда они заканчивали, дядя Билл брал меня на прогулку. Иногда мы шли в парк, а пару раз он катал меня на мотоцикле. Он, как и мой папа, был большим поклонником мотоспорта, наши семьи часто вместе ходили смотреть гонки. Билл был женат, его жену звали Гвен. Она относилась ко мне по-доброму, но с матерью у нее отношения не сложились. Она довольно редко приходила на мотодром, а если и приходила, то либо разговаривала о чем-то с моим отцом, либо просто стояла в стороне с детьми. У нее было четверо сыновей, все немного старше меня.
Один раз мы с дядей Биллом даже выиграли соревнования: он вел мотоцикл, а я, сидя впереди него на топливном баке, держала в руке ложку, а на ней яйцо (побеждала пара, которой удалось не разбить яйцо до самого финиша). Я никогда раньше не побеждала ни в каких конкурсах и была вне себя от счастья. Судьи вручили дяде Биллу серебряный кубок, а он передал приз мне. Как красиво он сверкал на солнце!
– У меня дома много таких кубков, Кэсси, – сказал дядя Билл с улыбкой. – Этот я дарю тебе.
Я с трудом могла удержать большой и тяжелый кубок в руках, сильно волновалась – это было мое первое настоящее сокровище – и изо всех сил прижимала его к себе. Но тут приз заметила мама.