— Нах*й его, принеси мне вискарь.

Злость пробирается из глубины неожиданно и резко.

Да как он смеет отказываться? Я что зря старалась? Ведь о его здоровье заботилась. 

Пусть даже не смеет думать, что я буду его спаивать, я не какая-нибудь Эля, которой начхать на его здоровье, для них это норма бухать и веселиться днями и ночами напролёт. 

А я не буду поить его чем попало!

Только не в мою смену, не хватало еще, чтобы ему хуже стало из-за этого.

Да, веду себя как старая бабка, конечно, но по-другому не умею и не буду. 

— Нет, Артём, никакого алкоголя, даже не думай! — беру его руку, в которой он держит бокал, и подношу к его скривившемуся лицу. — Пей, я сказала, иначе волью насильно.

Такого напора я сама от себя не ожидала, как, видимо, и Артём, потому что он кладёт другую руку поверх моей и сразу же делает большой глоток, смотря мне в глаза. 

Не ожидала, что это окажется так просто.

Чувствую себя курицей-наседкой, ожидая, когда непослушное дитё сделает то, что необходимо. Но с ним, видимо, по-другому не прокатывает. 

Припоминается мне, как мучилась с ним моя мама, когда он болел, что было не так часто, по сравнению со мной, в эти моменты он мог довести до трясучки и слез даже такую спокойную и уравновешенную женщину, но, видимо, меня в этой ситуации соизволил пожалеть. 

Почувствовал, что у меня нет никакого желания с ним дальше сюсюкаться, и решил прекратить скотское поведение. 

— Дерзишь? — выдает, вытерев ладонью капли со рта, в тот момент, когда я освобождаю свою. Отчего-то мне кажется это волнительным. Или это все из-за его откуда не возьмись появившегося игривого взгляда. — Не боишься, что я быстро могу остудить твой пыл?

Да, рановато я обрадовалась, ведь разговор снова развивается в опасном направлении, в направлении, которое очень хорошо мне знакомо, это заставляет тело напрячься, покрыться мелкими мурашками. И я снова выбита из колеи.

Прямо ощущаю всем существом, что происходит что-то неладное. 

Мне даже становится боязно от того, что мы ночуем в одной квартире, потому что вот такой Артём еще больше меня настораживает и даже пугает.

— Допьешь и спать. Если что-то нужно, то я в своей комнате.

Нервы мои больше не выдержат находиться с ним, и я решаю трусливо сбежать.

К черту его и эти высказывания, как и его испытывающие взгляды.

Правда у выхода из комнаты я слышу тихое в спину:

— Лиз?

— Да, — откликаюсь я.

Поворачиваюсь к нему, думая о том, что он скажет «спасибо». И я очень хочу это услышать, но Князь только лишь окидывает меня потяжелевшим взглядом, хмурится своим мыслям и небрежно отмахивается рукой.

— Ничего, иди уже.

Мудак. Именно это слово крутится на языке, когда я возвращаюсь в свою… Нет, его комнату, где, кажется, до сих пор пахнет его одеколоном, даже несмотря на то, что постельное белье я сменила. Он везде, в каждой детали. От этого я начинаю злиться и тихо ругаться под нос.

Прислушиваюсь и вскоре понимаю, что он подошёл к двери, вижу его тень в щель под дверью. Стоит неподвижно. Зачем?

Простояв, как мне кажется, около минуты, он уходит в свою комнату, и я могу спокойно выдохнуть. Не хотела бы я, чтобы он в свойственной ему манере нагло заявился в мою комнату без приглашения.