— Я не это имела в виду! — поджимаю губы, не в силах нормально вздохнуть от его близости и не зная, куда деть руки, а прикасаться к его коже и отталкивать точно не хочется. И тем более он терпеть не может, когда его трогают без спроса. Знаю, проходила. — Все, я очень устала и хочу спать.

А больше всего я хочу поскорее от него сбежать, потому что его энергетика подавляет, потому что перед ним очень тяжело держаться, отчего-то так и хочется, опустив глаза к полу, попросить прощение. Даже если ни в чем не виноват.

С ним я ощущаю себя крошечной букашкой. А ещё хочется закрыться в комнате и заплакать, как в старые добрые времена.

Но я уже не маленькая девочка, которая добивалась его братского внимания, когда считала дни до его приезда, не та глупышка, что любила его всей душой. Он давно это все уничтожил своим хамским поведением, подставами и постоянными унижениями.

Я точно не зареву при нем!

Пытаюсь обойти моего надзирателя, но его рука неожиданно хватает меня за локоть и в привычной ему грубой манере возвращает на место.

Испуганно вздыхаю, отходя назад, пока не соприкасаюсь спиной с металлической дверью.

— Мы ещё не договорили, Лизонька.

Когда он произносит мое имя, мерзкие мурашки ползут по телу. С таким ядом в тоне, что хочется сжаться или раствориться в воздухе.

Или ударить по самоуверенному лицу, но я никогда этого не сделаю.

— А я не хочу с тобой разговаривать, ясно? — задираю вверх голову. Лишь бы не заплакать… Лиза, держись! — Сначала научись себя вести подобающе, а потом права качай.

Его губ касается язвительная усмешка, а красивые изумрудные, почти черные глаза светятся в нездоровом предвкушении.

Ох, я хорошо знаю, что сейчас последует, что, когда он откроет рот, моя самооценка медленно поползёт вниз. Или же пойдут угрозы, которые он очень любит приводить в действия.

— Твой отец никогда тебя не лупил, но я начну, — заявляет этот нахал на полном серьезе, и я замираю в шоке.

Поднимаю руку, и она застывает в нескольких сантиметрах от его пылающей жаром коже.

— За что? — недоумеваю, сильнее прижимаюсь к двери.

Сглатываю вязкую слюну, опускаю глаза, потому что смотреть в его настоящая пытка.

— За то, что шляешься, не пойми где и с кем, — выплевывает с отвращением, слово я совершила настоящее преступление. — За то, что не слушаешься меня.

— Я уже немаленькая девочка, — встаю в позу, хотя хочется зареветь, и вот уже глаза на мокром месте. — Почему не могу делать, что хочу? Ты можешь, а я нет! Почему, Артём?

— Потому что ты моя… — осекается. — Моя ответственность.

Смешно. Ему плевать, что со мной может произойти в случае чего, ему лишь бы поиздеваться, поставить меня на место и взять верх, когда я хочу всего лишь спокойствия в нашем… То есть его доме.

— Ты свихнулся! Разве ты можешь мне указывать? Посмотри на себя, только и делаешь, что веселишься и нарушаешь все правила. Так нельзя, братец!

Его озлобленное лицо вмиг оказывается рядом с моим, он впивается взглядом так же яростно, как и пальцами в кожу на моей талии. Моя ладонь соприкасается с его кожей, и я ощущаю необычные покалывания.