– Это магия.

– Знаю, – согласилась Сеннера.

– Ты была магом? Или твои родители – маги?

Сеннера посмотрела на меня. Но ничего не ответила. Отпустила руку и вернулась в дом.

Как ни странно, но аппетит мне ночные события не отбили. Поскольку надеяться, что доктор Сект будет столь любезен, что соорудит нам завтрак, не приходилось, а прислуга появиться не спешила, я отправился на кухню.

Может доктор и не придавал особого значения питанию, но кухня была хорошая. С огромной плитой, с дорогой посудой из меди, чугуна и стали – хоть пир закатывай. В шкафах стояли тарелки и супницы из дорогого мийского фарфора, у нас в Академии из такого ел только ректор за своим столом. Столовые приборы, конечно же, оказались из серебра – старые, тяжёлые, начищенные до блеска. Я смотрел на них и думал про Венджа. Он ведь был такой же, как я, только ушёл из Академии. А потом… кто его приблизил к себе, кто нанял, кто отправил к сломленному доктору Секту – следить и побуждать доктора к работе? И что он чувствовал, этот парень, изо дня в день изображая почтение и восхищаясь человеком, который ему был безразличен? Как быстро он его возненавидел? Или стал равнодушен и бродил по дому, начищая серебро, ассистируя в экспериментах и ожидая, когда его слежка закончится… И как он обрадовался, когда понял, что сейчас выслужится перед настоящим хозяином, вернёт ему утраченное.

Я вздохнул. Не заслужил Вендж своей страшной смерти.

Как по мне – так надо самому жить и другим не мешать. Но не всегда так получается.

Я разжёг плиту – дрова были сложены ещё с вечера, поставил кипятиться чайник. В шкафу-леднике нашёл свежее масло, молоко, яйца, пахнущую чесноком селянскую колбасу и дорогой копчёный окорок, печёночный паштет и жёлтый дырчатый сыр. Яйца я поставил вариться, сыр, колбасу и окорок нарезал. В буфете обнаружил корзину с хлебом – простая руна на привязанной к ручке картонке отгоняла от хлеба насекомых и сохраняла свежесть. Как ни пыжился доктор Сект, а без магии и он не обходился!

В общем, когда спустилась Мира – мы улыбнулись друг другу, но не сказали ни слова, завтрак был уже на столе. Сеннера ходила вокруг, временами привставая на цыпочки и заглядывая на тарелки.

– Доброе утро, – осторожно сказала ей Мира.

Сеннера уставилась на неё злющими глазами (да что с ней происходит-то? – то жмётся к ней, то ненавидит), но ответила:

– Привет.

Мира просияла. Похоже, превращение жуткой твари в человеческое существо, пусть и такое неполное, её радовало.

– Что ты ешь? – спросил я.

– Всё, – ответила Сеннера. Ещё раз обвела взглядом стол и четыре тарелки. – Это для меня?

– И для тебя тоже, – сказал я.

Сеннера забралась на стул, протянула руку, взяла варёное яйцо с тарелки – и заглотнула. Целиком, вместе со скорлупой. Вызывающе глядя на меня.

– Если почистить, вкуснее, – заметил я.

Сеннера потянулась ещё за одним яйцом.

– Замечательно, – доктор Сект вошёл в столовую залу и уставился на Сеннеру сквозь свои очки. – Я вижу значительный прогресс в сознании… э… пациента.

При появлении доктора Сеннера сразу съёжилась на стуле и отдёрнула руку от еды. Видимо, все натурфилософы не вызывали у неё доверия.