Павел подошел ближе. Было видно: девушка тоже умоталась, запали глаза, поблекла кожа. Кольцову показалось, что она обрадовалась его появлению, а вот присутствующий лейтенант – наоборот. В его взгляде промелькнуло недовольство.

– Здравствуйте, молодые люди, – негромко поздоровался Кольцов.

– Здравствуйте, – улыбнулась Екатерина.

– Здравия желаю, товарищ майор, – лейтенант символически принял положение «смирно». Фуражка его лежала на тумбочке.

– Заняты, товарищ старший сержант? – осведомился Павел. – Я хотел бы обсудить с вами состояние больных офицеров.

– Да, конечно, – спохватился лейтенант, хватаясь за фуражку. – Письмо я вам доставил, Екатерина Владимировна, рад, что с вашей мамой все хорошо. Разрешите идти, товарищ майор?

Павел краем глаза заметил разорванный конверт в боковом кармане халата – не удержалась, сразу прочитала. Обычный гражданский конверт прямоугольной формы.

– Вы из каких будете, лейтенант? Из разведки, наверное – такой молодцеватый?

– Лейтенант Касьянов, – офицер козырнул, – военно-почтовая станция № 61345. Являюсь заместителем начальника почтово-телеграфной конторы капитана Старченко.

– Военная контрразведка, майор Кольцов. Лично разносите письма, лейтенант? – усмехнулся Павел.

– Так получилось, товарищ майор, – смутился почтарь, как-то сразу начал терять осанку, почувствовал себя не в своей тарелке. – Мы с Екатериной Владимировной немного знакомы, ей пришло письмо от мамы из Кирова… Я все равно должен был находиться в этих местах…

– Ладно, лейтенант, можете идти, – снисходительно разрешил Кольцов. Уши у парня уже готовы были запылать. Этот – не вояка. Но специальность крайне важная и нужная. Кольцов где-то слышал, что только за месяц военно-полевая почта в Красной армии обрабатывает более 70 миллионов единиц корреспонденции. А еще целая армия военных цензоров, которые внимательно просматривают каждое письмо с фронта, вымарывая все, что может нанести вред – названия частей, фамилии командиров, места дислокаций. Наличие цензуры властями не признавалось, но все о ней прекрасно знали, солдаты никогда не заклеивали конверт, отправляя письмо.

Лейтенант еще раз козырнул и поспешил удалиться.

– Вы вовремя, – улыбнулась старшая медсестра. – Роман – хороший парень, в нем совсем нет ничего злого, он добродушный, разговорчивый. Но иногда может быть таким, прости господи, докучливым… То предложит прогуляться, то еще чего… Но сегодня я так рада, что он пришел – он правда принес мне письмо от мамы, она в Кирове живет… – девушка вынула письмо. – От нее долго не было вестей, я волновалась, а сейчас выяснилось, что она болела, лежала в инфекционном блоке, откуда не разрешали отправлять никакой корреспонденции… – у девушки заалели щеки, – посмотрите, вы же должны все проверять… хотя его уже проверяли…

– Спрячьте, – насупился Павел. – Вы меня с кем-то спутали, Екатерина. Кстати, можете меня Павлом называть – при отсутствии посторонних. Рад, что с вашей мамой все в порядке.

Он украдкой разглядывал девушку. Безмерно уставшая, она улыбалась – как не улыбаться после таких писем? Возможно, обняла Касьянова на радостях, тот и возомнил непонятно что. «Ревнуешь, что ли, майор?» – одернул он сам себя.