Если бы древнегреческие боги наблюдали за нами, то рассматривали бы наши ошибки примерно так, как это делают драматурги в своих комедиях и трагедиях. Правда, может быть, боги и сочувствовали бы людям, понимая, что человеческие слабости – это несовершенства, диктуемые неумолимыми законами Дарвина. Напрашивается параллель: боги следили бы за нами, как мы наблюдаем за играющими котятами. Котенок оттачивает три основных охотничьих приема, которые выдают в нем маленького хищника: подкрадывается к ползущей ниточке и учится ловить ее (охота на мышей), прыгает вверх за веревочкой и хватает ее передними лапами (так он будет ловить птиц) и дергает лапкой нить на полу (так он будет хватать рыбу и мелких существ, ползающих по земле). Нам это кажется забавным, но для котенка все эти навыки крайне важны, так как повышают его шансы на выживание.
Естественные науки выдвигают и проверяют противоречивые гипотезы, построенные отчасти на наблюдаемых явлениях, а отчасти на воображении. Так они добывают знания об окружающем мире. Они целиком основаны на фактах и не зависят ни от религии, ни от каких-либо идеологий. Они прокладывают путь через ядовитое болото человеческого существования.
Конечно, вы слышали об этих качествах. Но у естественных наук есть и другие свойства, которые отличают их от гуманитарных. Важнейшее из этих свойств – понятие континуума (непрерывности). Идея изменчивости объектов и процессов, непрерывно наблюдаемой в одном, двух или нескольких измерениях, настолько естественна для физики и химии, что не нуждается в особом напоминании. Непрерывность характерна для таких общеизвестных физических величин, как температура, скорость, масса, длина волны, спин частицы, pH, аналоги молекул, содержащих углерод. Менее очевидны ее проявления в молекулярной биологии, где всего несколько базовых вариаций структуры объясняют воспроизведение и работу клеток. Более явственно непрерывность заявляет о себе в эволюционной биологии и эволюционной экологии – дисциплинах, изучающих разнообразные адаптации многочисленных биологических видов к своим средам обитания. Наконец, мы наблюдаем роскошные и захватывающие образцы непрерывности в новейших исследованиях экзопланет.
В 2013 году космический телескоп «Кеплер» частично отказал (вышла из строя система наведения), но до этого он успел открыть около 900 планет, вращающихся в других звездных системах. Фотографии «Кеплера» были поразительны даже для наших современников, для которых облеты планет и мягкие посадки на другие тела Солнечной системы уже рутина. К тому же эти снимки исключительно важны. Они подобны первому взгляду морехода на берега неведомого континента. Впередсмотрящий кричит «Земля! Земля!», и эта земля вполне может оказаться необитаемой. В нашей галактике Млечный Путь насчитывается порядка ста миллиардов звездных систем, и астрономы полагают, что в каждой из них есть как минимум одна планета. Вероятно, среди этих экзопланет найдутся и такие, на которых существует жизнь – пусть даже это всего лишь бактерии, живущие в крайне суровых условиях.