Пристальный взгляд женщины такой холодный и тяжелый, что захотелось опустить глаза, забиться в самый дальний угол, сжаться в комочек и трястись, трястись, пока она не уйдет или хотя бы не перестанет смотреть.

Но что-то внутри меня словно приказывало не сметь отводить взгляд, и, не сводя глаз с женщины, я взяла ветку и рванула зубами листья.

Брови женщины поползли вверх.

Как назло, я откусила сразу целую макушку, и когда горечь наполнила рот так, что свело челюсти, было поздно. Желудок поднялся в горло спазмом, я принялась отплевываться, вытирать вновь брызнувшие слезы, а по надменному лицу женщины пробежала победная усмешка.

Я отбросила ветку в сторону, посчитав, что это была шутка, причем шутка плохого тона, и не сразу поняла, что боли в отбитых ребрах и костях почти не чувствую.

— Где моя одежда? — процедила я сквозь зубы, почему-то очень не хотелось, чтобы эта женщина в кожаных доспехах, со стальной мускулатурой и выражением пренебрежения на лице думала, что я ее боюсь.

Она пожала мускулистыми плечами, немного наклонила голову набок, словно раздумывая, отвечать или нет. Наконец сказала:

— Платье не выдержало пути.

Я нахмурилась. Кажется, мне снилось, что меня куда-то везут и что-то твердое впивается в ребра, беспомощно болтается голова на мягкой шее, подпрыгивая на ухабах…

— Его надо привести в порядок, — сказала я. — Где бы я ни находилась, я не буду ходить в одной сорочке.

Видимо, это насмешило женщину. Она коротко фыркнула и снова нахмурила брови.

— Приводи, — сказала она. — Здесь тебе нет слуг. Но в нем будет неудобно. Если даже удастся восстановить из обрывков.

— Удастся, — заверила я ее, вспомнив долгую зиму в башне. Хорошо хоть, рукоделие было под рукой.

— Где оно?

Женщина с видимым удовольствием развела руками.

— Понятия не имею.

— Значит, я сама найду, — сказала я и буркнула себе под нос: — Не ехать же в этом.

Брови женщины поползли вверх, в глазах сверкнули огоньки.

— Ехать? Интересно, и куда ты собираешься ехать?

Я заморгала, ощущая полный абсурд ситуации. Полуголая женщина разговаривает так спокойно и сдержанно, словно мы общаемся на светском рауте. Я вздохнула и со сдержанным достоинством ответила:

— У меня не так много вариантов. В герцогство Ньюэйгрин, домой.

— Вот как? А ты хорошо помнишь, как сюда попала?

Мое лицо исказило болью, в глазах защипало, ногти впились в ладони.

Перед глазами возник Андре, прозрачный, словно сотканный из воздуха, и я зажмурилась, замотала головой.

Я уже готова была позорно разреветься, но осознание того, что за этим последует полная презрения улыбка на лице моей странной хозяйки, отрезвило. Не будет леди Ньюэйгрин раскисать перед какой-то туземкой.

Туземкой… конечно! О них рассказывала старая Пепа, их я видела на картинках в книжках, которые привозил отец. Правда, у тех были перья в волосах…

Мой взгляд скользнул по стенам из переплетенных ветвей, по открытым рукам и ногам женщины. Я смущенно отвела взгляд, ощущая стыд за свое поведение. Ладно, эта женщина груба, но чего ждать от туземки?

Но ведь хороша наследная герцогиня, право слово!