— Нас не заденет, пройдет над долиной.

Я улыбнулась ему.

— Неохота прятаться от дождя в карете, — сказала я. — И так не была в седле вечность. Здесь всегда такая отвратительная погода или только весной?

— Бывает, — ответил Андре. — Завтра в это же время будем ехать по Делла-Рову, — добавил он. — И там обещаю и погоду, и настроение.

Я коснулась пятками боков замешкавшейся Леди, и лошадь пошла быстрее, приятно покачивая меня. Мы с Андре выехали вперед и теперь перешли на шаг, поджидая остальных.

Чем ближе мы к морю, тем больше меняется лес. На соснах здесь иголки с мою ладонь, пушистые лапы. Под деревьями веерами растопырились папоротники, а птицы поют так звонко, словно нарочно сопровождают нашу процессию. Несколько раз попадались мандариновые деревья с зелеными плодами и кусты кумквата, щедро усыпанные оранжевыми шариками. У одного всем пришлось остановиться и ждать, пока миледи нарвет полный кулек. Теперь свежим горьковатым ароматом благоухает вся карета.

Андре улыбается моему восторгу и уверяет, что дальше они мне еще надоедят. Я не верю.

— Кстати, чтобы совсем избавить мою малышку от беспокойства, я отправил голубя на границу, и навстречу нам выехал еще один отряд моих людей.

Мне стало стыдно за утреннюю истерику, и я пробормотала:

— Прости. Каждый день я понимаю, что это всего лишь сны и стыдно их бояться, особенно когда ты рядом. Но приходит ночь, и…

— Тебе не за что извиняться, моя маленькая Эя. Ты вымотана дорогой, да и зима взаперти не пошла тебе на пользу. Ничего, скоро щедрое солнце Делла-Рова и морской воздух сделают свое дело. Через месяц сама себя не узнаешь.

— Когда ты так говоришь, я почему-то представляю себя загорелую, как служанка, с заткнутым за пояс подолом, волосы убраны в узел, а на лоб свисает прядь, и вокруг столько винограда, что рябит в глазах.

Андре расхохотался.

— Затыкай подол за пояс и будь какой хочешь, лишь бы ты была счастлива.

— А это правда, что южанки давят виноград прямо босыми ногами, делая вино?

Андре не успел ответить.

Где-то впереди ухнула птица, и Леди нервно запрядала ушами.

Что-то изменилось в самом воздухе, и я не сразу поняла, что именно. А потом стало ясно. Лес, только что взрывающийся разноголосым хором птиц, треньканьем, свистом, писком, помертвел, затих. Не слышно даже шелеста крон.

Видимо, эта внезапная тишина напугала лошадь, потому что по телу Леди прошла крупная дрожь.

Я похлопала лошадь по шее, подбадривая, но Леди коротко заржала и встала не шевелясь, я чуть было не тюкнулась носом в холку.

— Леди, детка, — позвала я.

В ответ лошадь взбрыкнула и хотела отпрыгнуть в сторону, так что я с трудом удержала поводья.

— Андре! — позвала я.

Но Андре уже и сам понял, что что-то не так. Его конь казался не таким напуганным, как Леди, но и он принялся прядать ушами и грызть мундштук, фыркая.

— Стой, Эя, назад, — тихо сказал Андре.

Я натянула левый повод, но Леди как будто окаменела. Я с ужасом поняла, что не выправлю.

Сзади раздались грохот копыт и поскрипывание колес. Наши!

— Стой, где стоишь, Эя, — сказал Андре, который прекрасно понял мою ситуацию. — Сможешь?