После обеда небо потемнело, и я злорадно потерла ладони. Даже святая Иулия показалась чуть ли не подругой. Сейчас как ливанет, и долго сестрицы на охоте не продержатся, а значит и мне недолго сидеть взаперти.

Небо сегодня явно на моей стороне. Задорно подмигнув парочкой молний, ударило громовыми раскатами, обрушивая на землю упругие ледяные потоки. Капли бойко застучали сразу по трем подоконникам. Я вскочила, побежала захлопывать ставни, а когда вернулась на место, увидела, как к воротам замка приближаются охотники.

Перья на шляпах сестер обвисли, вместо флагов на шестах болтаются унылые тряпки. Хоть с такой высоты лиц не видно, отлично представляю сморщенный покрасневший нос и вытянутые в линию губы на лице Виталины.

Подождав полчаса, я дернула шнурок у двери и, когда колокольчик отзвонил, крикнула:

— Эй, как тебя, Нэн!

Камеристка появилась практически мгновенно, точно караулила под дверью.

Присев в книксене, спросила:

— Что угодно мисс?

— Передай Виталине, что хочу видеть ее. Нет, не так. Передай, что нам нужно поговорить.

— Но…

— Быстро.

Нэн исчезла в люке, недоуменно вращая глазами, а я стряхнула дождевые капли со страниц книги, как раз с фрагмента, где святая Иулия наставляет сестер Кикилии Непорочной, и принялась ждать. Посланница вскоре вернулась и попросила следовать за ней. И я последовала, хоть ноги то становились ватными, то грозили пуститься вприпрыжку. Я не видела своего замка слишком долго.

Покои Виталины оказались заново отделанными голубыми незабудками, под потолком порхали новые осветительные мотыльки. В воздухе витает аромат фиалок и ванили.

Сестра, раскрасневшаяся после купальни, восседает перед зеркалом, за ее спиной две девушки расчесывают тяжелые косы. С моим появлением Виталина не обернулась, хотя в зеркале отлично видно, как я вошла.

Микаэла, конечно, тут же обернулась в мою сторону. Ее лицо тронула робкая улыбка.

Мои сестры совсем не похожи на меня, точнее, я на них не похожа. Обе высокие, темноволосые, с прямыми, точно жердь проглотили, спинами и нежно-оливковой кожей.

Моя кожа не выносит солнца, а волосы огненные, кажется, поднеси свечку — вспыхнет.

У сестер — красиво вылепленные, объемные скулы и квадратные подбородки с ямочками, длинные носы с горбинками, мои же скулы острые, подбородок узкий, а нос маленький, задорно торчит вверх.

Сестры очень похожи на маминого первого мужа, графа Эрсийского, от мамы в них мало, разве что светло-голубые глаза, что в сочетании с темными волосами и смуглой кожей смотрится восхитительно. Я же унаследовала мамины рыжие волосы и белую кожу, чего Виталина не может мне простить уже шестнадцать лет.

Вот и сейчас длинный, с горбинкой, нос Виталины сморщился, точно она увидела гусеницу, а Микаэла, одарив меня улыбкой, тут же обернулась к старшей сестре — не заметила ли Виталина, что мне оказано больше чести, чем заслуживаю?

— Входи, Эя, — надменно сказала Виталина, хотя я и так уже вошла.

Нэн присела в глубоком книксене и, следуя взмаху руки Виталины, покинула покои.

— Подойди, сестра, — позвала Виталина, и я приблизилась к огромному круглому зеркалу в кованой раме. Теперь оно отражает не только Виталину и испуганные лица горничных, но и меня.