Итак, Кечвайо вернулся, участвовал в сражениях и в итоге потерпел поражение от своих же бывших подданных.

А напоследок я изложу эпизод, имеющий ко мне непосредственное отношение.

В начале февраля 1884 года мне вновь случилось побывать в Зулуленде. Дело касалось договоренности насчет скота и одеял. Возвращаясь к реке Тугела, я встретил старого приятеля Гозу, того самого, кто доставил меня из Черного ущелья в Улунди, прежде чем разразилась война, а позже выпроводил меня вместе с недоразумением по имени Кетье из страны. Поначалу я решил, будто мы встретились случайно или он предпринял эту поездку с целью поблагодарить меня за одеяла, которые я послал ему, как обещал когда-то. Но вскоре я понял свою ошибку.

Мы потолковали о том о сем, поговорили о войне, погубившей зулусский народ. В особенности вспоминали ночь, проведенную в Долине костей, и все, что нам тогда довелось вместе пережить. Я спросил, верят ли еще люди в богиню инкосазану, появившуюся в лунном свете на краю скалы. По его словам, одни продолжали верить, а другие разуверились.

– Сам я тоже не верю, – посмотрев на меня в упор, добавил Гоза, – ходят слухи, будто это все проделки Зикали, он переодел белую женщину и велел ей изображать духа.

Однако он сомневался, поскольку слышал, как люди Кечвайо пошли в Черное ущелье убивать эту белую женщину, и тут вдруг перед ними возникла Небесная принцесса, Номкубулвана, и они в страхе разбежались.

Я сказал, что все это очень странно, и как бы невзначай спросил, кого же в таком случае Зикали переодел для роли умершей Мамины, потому как этот вопрос всегда вызывал мое живейшее любопытство.

Гоза снова уставился на меня и ответил, что об этом мне лучше спросить у себя самого, поскольку я стоял ближе всех к той, кто назвала себя Маминой, и все присутствующие ясно видели, как она меня поцеловала, чем любила заниматься при жизни. Я раздраженно ответил, мол, всякое может почудиться, и повторил свой вопрос.

– О Макумазан, – ответил он без обиняков, – мы, зулусы, верим, что той ночью появилась не Номбе или другая переодетая женщина, а дух самой ведьмы Мамины. Ведь мы видели, как порой сквозь нее проглядывал свет от костра Зикали, и все ее слова сбылись, хотя еще ничего не кончено.

Больше мне ничего не удалось из него вытянуть, а когда я попытался вновь заговорить об этом, он сменил тему и рассказал, как ему чудом удалось спастись во время войны. Вскоре Гоза собрался уходить.

– Макумазан, – бросил он небрежно, – верно, я совсем состарился в это смутное время, раз мысли утекают у меня из головы, словно вода сквозь пальцы. Чуть не забыл, что хотел тебе сказать. На днях я встретил Зикали, Открывателя. Он рассказал о твоем возвращении в землю зулу и посулил нам с тобой встречу, не сказал когда, только просил передать тебе его слова. На пути в Наталь тебе встретится крааль Джази, там-то ты и увидишься с ним и еще кое с кем, кого знаешь. Не уезжай, не повидав его, поскольку скоро произойдет то, в чем ты должен принять участие.

– Зикали! Не слышал о нем со времен войны! Мне казалось, его уже и в живых-то нет.