«Этот случай ещё хуже, чем предыдущие, – сказала Ярдли. Она говорила серьёзным расстроенным голосом. – Мы вызвали ребят, чтобы они его сняли».

«Сняли?» – спросила Макензи.

«Сами посмотрите», – продолжила Ярдли. Она сделала шаг в сторону, позволив им заглянуть под навес.

Вход представлял собой два свисающих полотнища, накрывающие друг друга. Эллингтон попал в точку, сравнив его с цирковым шатром. Он выглядел именно так, только возвёл его мрачный, сумасшедший зазывала. Изучив его внимательнее, Макензи заметила, что шатёр держался на стальных столбах, прикрученных к задней стене церкви. Столбы были прикручены наспех, указывая на то, что то, что ожидало их под навесом, было настолько ужасным, что Бюро решило любым способом скрыть находку от посторонних глаз.

Они зашли под навес и будто оказались в подземном хранилище, освещённом двумя прожекторами, располагающимися на земле. Их свет был направлен в сторону церковной стены, освещая шокирующую сцену.

На стене висел большой крест. К нему, как и на других местах убийств, гвоздями был прибит священник. Он выглядел в точности, как Иисус Христос, каким его всегда изображали на картинах с распятием – терновый венок на голове и тонкая полоса белой ткани на бёдрах.

У основания креста лежали рубашка, брюки, бумажник, начатая упаковка Lifesavers и тридцать шесть центов мелочью.

Ярдли и Харрисон тихо вошли под полог навеса. Ярдли подошла к Макензи и тихо сказала.

«Отец Уэйд Коул, – начала она. – Пятьдесят один год. Мы поговорили с работниками церкви. Между пятью и восемью часами вечера он находился один в исповедальне».

Макензи кивнула, не отводя глаз от креста. Верхний его край почти касался верха тента. Он состоял из массивных деревянных досок, и ноги Коула болтались как минимум в полутора метрах над землёй. Казалось невероятным,… чтобы кто-то сотворил это в одиночку. В этом случае убийца должен быть решительным и сильным, а также иметь точный план действий.

Макензи подошла к кресту и подняла глаза на Коула. Разрез на правом боку был глубже и лучше виден, чем у предыдущей жертвы. Казалось, что его специально сделали довольно грубо. Макензи посмотрела сначала на руки, потом на ноги. Руки были прибиты гвоздями, а ноги связаны, как у других жертв.

«Теперь их четыре, – подумала она. – Сейчас должно быть легче понять, что для него важно, а что нет».

Осматривая тело, она мысленно делала для себя кое-какие пометки. Она старалась осмотреть каждый сантиметр тела – это было почти невыполнимо, потому что оно висело в полутора метрах над землёй.

«Тип гвоздей нам ничего не даст, – подумала она. – Криминалисты ничего не нашли. То же можно сказать о канате. Их можно достать везде, и мы не можем узнать время и место покупки. Можно сказать, что в поисках зацепки они нам бесполезны.

Тогда всё дело в планировании. Убийца должен был всё спланировать,… чтобы сделать такой крест и прибить к нему человека, но при этом остаться незамеченным. Он знает церковь и район. Но если он знает все церкви, в которых произошли убийства, то он потратил немало времени на их изучение.