— Ты никогда не будешь любима, — прохрипел я. — Тебя будут использовать также, как ты использовала всех, кто был искренне тобой очарован. Ты будешь вон из кожи лезть, чтобы стать хоть кому-то нужной! Но напрасно. Отныне твоя жизнь — мир иллюзий, а спутница — агония! Заклинаю богами и предками, навеки!

Я сидел за столом в полумраке и пил красное вино, к сожалению, завтра мне требовалась ясная голова, а потому пришлось отказаться от шекры. Пусть мне бы она сейчас не помешала. Дарион занимался подготовкой приема к приезду оборотней, а я пытался расслабиться. Выдержать два незапланированных совещания с Советом даже мне нелегко. А уж когда речь идет о заключении нового пакта и договоров с теми, кто пошел войной на мой народ…

Скоро истекают сто пятьдесят лет со дня обложения данью оборотней. Столько всего нужно обсудить, вытребовать, а от чего-то и отказаться. Уже так долго Самира находится в стазисе, а религия Саранты объявлена вне закона.

Конечно, истребить эту заразу на корню нам не удалось. Слишком долгое время процветал этот культ, слишком прочно въелся в сознание людей, раз они, несмотря на угрозу смерти, продолжают тайно собираться. Впрочем, того влияния, которое было раньше у жрецов Саранты, теперь нет. Как и нет могущества что-либо изменить.

Однако на своих ошибках учатся, а потому я не собираюсь отменять приказа уничтожать любого, кто связан с этой религией.

Бутылка вина опустела внезапно. Чего не скажешь о голове, которая не желала хмелеть. Пришлось требовать еще парочку. И ждать, пока слуги принесут.

Время с тех событий для меня пролетело как единый миг. Моя злость на невесту так и не улеглась, не исчезла. Как бы Дарион не уговаривал, я не желал ее видеть подле себя. Не хотел ни прикасаться, ни тем более иметь общих детей. Она была мне противна, как в своей глупости, так и в поступке, что совершила.

Я все еще помню допросную и того мужчину, которому Самира подарила свою первую ночь. Старший жрец Саранты качественно промыл мозги моей невесте, раз она решилась на такой шаг и отдалась одному из поклонников, будучи свято уверена, что тем самым очищает свою душу и делает ее бессмертной. Кто бы сомневался, а? Жрецы Саранты всем бессмертие обещали…

В дверь постучались и я дал разрешение войти. Но вместо слуг в кабинет вошла Рикарина, моя бессменная фаворитка вот уже двадцать лет.

Плавно скользнула за порог, игривого погладила бутылку, которую принесла с собой.

Вампирша давала мне полюбоваться собой, оценить то, что предлагала. И я был более чем доволен тем, что видел.

Черные как непроглядная ночь волосы крупными кольцами спадали на голую спину, алое как кровь платье нежно обнимало тонкий стан с пышной грудью, юбка как всполохи огня совершенно не скрывала тугие бедра, постоянно обнажая их и ноги из длинных в пол разрезов.

— Мой князь, вы позволите, я налью вам, — томно протянула Рика и медленно пошла к столу.

Я был заворожен ее походкой и тем, как в предвкушении нашей игры блестели ее глаза.

Легко она столкнула на пол бумаги и вспорхнула на стол, будто была птичкой, невесомой, воздушной и такой желанной.