Алексей Пороховщиков тоже ждал Элечкин праздник и последующую за ним дискотеку. Он решил приударить за Слесаренко назло Маргошке, учитывая, что Лене, судя по всему, не обломился Феликс. Может статься, что Григорович и не заметит его вызова, поскольку увлечена неожиданно приобретшим популярность Рыбарем, но какое-то шестое чувство подсказывало Алексею, что с этим Рыбарем не все так просто.

Лена же Слесаренко даже и не мечтала о Пороховщикове. Она надеялась, что Феликс Лившиц, увидев ее в новом потрясающе красивом платье, поймет наконец, насколько она интереснее странной Марины Митрофановой, и все еще у них будет хорошо, как в бразильском или, может быть, даже отечественном сериале.

А вот Вадим Орловский почти ни на что не рассчитывал. Он видел, как Марина страдает по Рыбарю, но, в отличие от всех, не удивлялся. Он и сам глубоко страдал, а потому очень хорошо понимал Митрофанову. В самом деле, если бы ему вдруг сейчас вместо Марины предложили какую угодно замену в лице самой красивой и умной девятиклассницы планеты, разве он согласился бы? Да он с презрением отверг бы все эти предложения! Вот и для влюбленной в Рыбаря Марины он, Вадим, ничто. Всего лишь суррогат, подделка, тень… Конечно, не зря говорят, что надежда умирает последней. Конечно, он надеялся… Но надежда была весьма слабой, ускользающей и призрачной.

Марина же за полчаса до вышеозначенного мероприятия безучастно сидела перед Милкой Константиновой и вполуха слушала ее бесконечную болтовню. Ей, правда, все же пришлось встрепенуться, когда Константинова понесла уже натуральную дичь.

– Ты, Милка, совершенно ненормальная! – попыталась привести подругу в чувство Марина.

– Может, и так, но надо же как-то его встряхнуть!

– Зачем же его встряхивать?

– Потому что наши отношения превратились в нечто застойно-заскорузлое. Вокруг тебя такие африканские страсти бушуют, а тут сплошная тишь да гладь!

– Я бы на твоем месте радовалась, что у вас с Курой, то есть с Василием, все так хорошо складывается.

– И чего радоваться? Скучно же!

– Ты, наверно, в него все-таки не влюблена, – сделала вывод Марина.

– Почему это не влюблена? – рассердилась Милка. – Если ты – так сразу и влюблена в свою Рыбу недожаренную, а как я – так и влюбиться не могу, да?

– Можешь, конечно, только не влюбилась. Это я тебе со всей ответственностью заявляю и собственным опытом клянусь! Если бы ты влюбилась, тебе и в голову не пришло бы всякое встряхивание Куры. Ты чувствовала бы себя счастливой и изо всех сил старалась бы уберечь свое счастье от каких бы то ни было встряхиваний.

– Ну… не зна-а-аю… – протянула Константинова. – Конечно, у меня нет такого богатого опыта личной жизни, как у тебя, но все-таки мне кажется, что Васька мне нравится…

– А кому он не нравится? Васька очень даже симпатичный во всех отношениях парень. Но «нравится» – это совсем не то, что «влюблена».

– В таком случае, поскольку ты тоже считаешь Куру вполне достойным любви, встряхивание ему никак не повредит. Оно как раз наоборот даст самые положительные результаты!

– Ничего не понимаю, – сокрушенно покачала головой Марина.