– Теперь мы никогда не узнаем. – обрывает меня Мелания немного охрипшим голосом. – Я недавно узнала, что его тело нашли. Мы с мамой смогли похоронить его после стольких лет поисков.

– Маленькая моя, мне так жаль, – я накрываю ладонью ее дрожащие ледяные пальцы, чувствуя, как мое собственное сердце сжимается от боли, за то, что ей пришлось пережить в одиночку. Если бы я мог быть рядом, чтобы поддержать ее, но я ничего не знал, а она не хотела меня видеть.

Я смотрю на его руку, чувствуя жар исходящий от наших ладоней. Моя стена падает, рушится, рассыпаясь в пыль, с каждым его словом, обещанием, с каждым прикосновением. Меня терзают сомнения… но дикое желание нырнуть туда, к нему, с головой в наш омут, в котором уже неважно, что будет дальше, куда сильнее. Теперь все кажется мне правильным, и я действительно начинаю верить словам Джареда, верить в то, что он хочет создать «новые правила».

Только это будут его правила, и спрашивать моего мнения он не станет. Джаред считает, что он знает, что мне нужно. Я понимаю, что он имеет в виду, под «новыми правилами». Джаред хочет моей полной покорности, но никогда ее не получит. Обещать не могу. Роль рабыни, наяды, шлюхи из гарема – не для меня. Если его это не устраивает, он может взять себе любую женщину из своей страны. А я и в правду упряма, и ему придется это терпеть. Могу быть бесконечно мягкой и ласковой, даже покорной, как ему хочется, а потом выпустить когти. Например, как сейчас. Любая другая, наверное, бы, растаяла при виде всей этой романтичной обстановки, но меня злит… что он хочет наговорить мне сказок, как раньше, усыпить бдительность и снова посадить на цепь.

Я не потерплю петли на шее, но это не значит, что я не вижу в нем, своего единственного мужчину, который может сделать меня счастливой. К словам которого я буду всегда прислушиваться, поступками которого я могу восхищаться. Верить в него. И я на самом деле не хочу равенства, да это и невозможно с таким, как Джаред. Я всегда буду смотреть на него снизу-вверх, с трепетом и восхищением, с каплей страха. В нашем танце, всегда будет вести он…

Джаред вызывает во мне слишком сложные, объемные и противоречивые чувства, и это не всегда потребность в его нежности и ласке. Я хочу, чтобы он был со мной жестким, хочу, чтобы решал все за меня, когда дело касается нас обоих. Это тонкая грань. Принимать решения за другого человека, но не отбирать у него ВСЮ жизнь, лишать воли. Я прошу не о многом, но не знаю, как объяснить все это. Чтобы выслушал меня и понял правильно, а не воспринял, как очередной акт сопротивления. Ведь он сам не замечает, как перегибает палку. Даже сейчас. С мягкого тона он перешел чуть ли не на приказной. Ощущение власти слишком быстро его меняет, может он и сам этого не осознает…

Я хочу быть уверена в том, что больше никогда не буду унижена, подавлена, и оторвана от мира – от своей работы, подруг… каждому человеку это необходимо. Когда я говорю «личное пространство» я имею в виду исключительно место для своих дел, для творчества и саморазвития…а не свободу в отношениях. Рядом с Джаредом мне никто не нужен, и я никогда не посмотрю другому вслед, пока он рядом. Я прошу лишь… жизнь, в которой я не буду перевязана цепью. Мне нужны гарантии, что платиновая маска больше никогда не коснется моего лица, и за «проступок» я не буду оттрахана, словно вещь, низшее существо, не способное испытывать боли. Я не хочу быть шлюхой, не хочу сидеть взаперти, и бежать по первому зову. Хочу быть его единственной, вот и все. И чувствовать любовь своего мужчины – настоящую, сильную, всепоглощающую.