Но не все психологи поддерживают мой энтузиазм по поводу реформирования исследовательских методов. Авторов этих двух работ широко критиковали за мелкие детали их системы. Например, доля ответивших на опрос, который провела Джон с коллегами, составила всего 36 %, что вызвало сомнения в репрезентативности выборки. Из-за этого может показаться, что результаты опроса были трагически завышены. Но стойте: кто с большей вероятностью заполнит анкету по исследовательской этике: ученые, соблюдающие ее правила, или те, кто их нарушает? Ответ на этот вопрос с достаточной очевидностью показывает, что оценки Джон и ее коллег, скорее, занижены.

Джон и ее команду также обвиняли в том, что они нарушили правила этики, чтобы привлечь к себе внимание, критиковали их и за то, что они не понимают основ исследовательских методов. Оба обвинения голословны: авторы работы – известные ученые, привыкшие быть в центре внимания, у всех у них длинные списки публикаций, демонстрирующие, что в методах они прекрасно разбираются. Критики подчеркивали те нередкие случаи, в которых спорные исследовательские методы и подходы вполне простительны, и обвиняли авторов в том, что те хотят разрушить социальную психологию как научную область. Они пытались оправдать нежелание предавать широкой огласке полученные выводы тем, что нельзя выносить сор из избы (то есть раскрывать секреты социальной психологии прессе). И, наконец, критики заявляли, что вместо претворения в жизнь необходимых реформ следует провести дополнительные исследования, особенно по проблеме степеней свободы. Наблюдая за всей этой возней, за попытками защититься и отложить насущные дела в долгий ящик, я с ужасом понял, что мои коллеги поступают в точности как представители американской табачной индустрии, как люди, отрицающие глобальное потепление, или как аудиторская отрасль – все они стараются противостоять позитивным изменениям в своих областях [13].

Проблема степеней свободы не ограничивается общественными науками и конкретными методами. Скорее, перед всеми учеными она ставит вопрос о том, как проводить исследования более честно. Ведь, говоря начистоту, мы выпустили некачественный продукт, и пресса жестко раскритиковала нас за это. Проблема степеней исследовательской свободы была объединена с проблемой фальсификации данных, а ведь это совершенно разные вещи. Но путаница налицо, и причина ее заключается в том, что психологи-исследователи закрывали глаза на внутренний конфликт интересов. Мы не смогли узаконить использование фальсифицированных данных, но сочли приемлемыми многие из методов и подходов, описанных Джон и ее коллегами. Это происходило по мере того, как учителя демонстрировали своим аспирантам, что многие из таких методов стандартны – что это всего лишь исследовательский эквивалент превышения скорости на пять километров в час.

Давайте подумаем, какой из двух предложенных вариантов скорее приведет к успеху.

1. Аудиторам запретят устанавливать долгосрочные партнерские отношения с клиентами, предоставлять им неаудиторские услуги и переходить на работу в фирмы-клиенты.