Бухонов был не один. Рядом с ним Миколчук, помощник Батуринского. Любопытная комбинация.

— Здравсвтуйте, Михаил. Извините, что побеспокоили, но вот товарищ из Москвы прилетел, по важному делу.

— Перейду к важному делу, — Миколчук на приветствия не разменивался. — Первое. Товарищ Батуринский ушёл на заслуженный отдых. Его обязанности временно возложены на меня. Второе, а по сути первое: принято решение о лишении Анатолия Карпова советского гражданства. Указ Президиума Верховного Совета СССР будет опубликован завтра, — и он посмотрел на меня. Ждал, что я спрошу, почему Миколчук вдруг решил сообщить мне об этом лично, да ещё и приехал сюда, хотя довольно было бы телефонного звонка. Старый приём. А у меня старый контрприём — принимать как должное. Мол, ничего особенного в том, что главный шахматный чиновник летит в Чернозёмск ради меня, нет. И что задействовал Бухонова — подумаешь, и не такое видели. Тридцать тысяч курьеров, нет, тридцать пять!

Но Миколчук, видно, дока: не моргнув, продолжил:

— На самом верху принято принципиальное решение: вернуть звание чемпиона мира в Советский Союз. И ваша кандидатура получила полное одобрение.

И опять я принял это как должное. Конечно, я, кто ж, кроме меня? Нет, и в самом деле, кто?

— У вас есть возражения? — спросил Миколчук напрямую. Тут не отмолчишься.

— Возражения? Против чего?

— Вы согласны ближайшие три года посвятить все силы завоеванию титула чемпиона мира? Отложив остальное на потом? Со своей стороны обещаю полное содействие и в плане шахмат, и во всех остальных вопросах. Вы можете переехать в Москву, мы предоставим вам хорошую квартиру. Вы можете остаться здесь, и товарищ Бухонов поможет вам, если возникнут затруднения. Так согласны?

— Стать чемпионом мира? Это совпадает с моими планами. Стать абсолютным чемпионом мира? И это можно. В Москву я перебираться не собираюсь, во всяком случае, сейчас, служенье муз не терпит суеты. От помощи не откажусь. Но.

— Но? — спросил Миколчук.

— Но я буду отдавать шахматам ровно столько времени, сколько сочту нужным. Не меньше, но и не больше.

— Вам решать, согласен.

— Я должен иметь возможность играть в тех турнирах, в каких сочту нужным.

— Не вижу препятствий.

— Я сам буду подбирать команду. Собственно, она у меня есть, другой не нужно.

— Но мы вам можем выделить сопровождающих — не вместо вашей команды, а вместе. Для решения ряда вопросов, которые потребуют специфических навыков.

— Если будет нужно, я сам попрошу у вас таких людей. И да, я не собираюсь становиться невозвращенцем, если это вас беспокоит.

— Нас это не беспокоит, Михаил Владленович. Мы знаем, что в нашей стране у вас есть всё, что можно купить за деньги, но есть и то, чего за деньги не купишь нигде: родные и близкие люди, почёт и уважение общества, а, главное, сознание того, что вы живёте в лучшей стране мира.

— Вот и прекрасно. И, чтобы не терять времени. Я хочу сыграть в сентябрьском турнире в Тиссайде. А в декабре — чемпионат страны.

— Тиссайд… — похоже, Миколчук был к этому не готов.

— Есть проблемы? — спросил я.

— Нет, никаких проблем. Готовьтесь. Вы едете обычным составом?