В буфете я взял пирамидку кефира, четверть литра, и стакан. С меня довольно. Осмотрелся, где бы пристроиться.
— Михаил! Миша! Идите сюда! — позвал меня Таль.
Я подошел, уселся.
— Я думал, Михаил Нехемьевич, вы болеете.
— Ну нет, я бы ни за что не пропустил возможность с вами сыграть, — ответил Таль.
— Но ведь пропустили.
— Не по своей вине. Меня вызвали туда, — он указал на потолок, — и долго расспрашивали.
— О Карпове?
— Именно. Не говорил ли он мне о своих намерениях, не делился ли планами, не спрашивал ли совета.
— А вы?
— Не был, не участвовал, не состоял. Карпов не из тех, кто делится планами. Он сначала сделает, а уж потом… — он взял с подноса рюмку черного напитка. — Рижский бальзам, рекомендую взять пару бутылочек. Знаю, знаю, вы не пьете и не курите, но бальзам — это бальзам. Для души.
— Для души я ухаживаю за картошкой. Способствует спокойствию и уверенности в завтрашнем дне, — ответил я, и стал пить кефир. Как учит Лиса — маленькими глотками, стакан кефира следует пить не менее десяти минут. Лучше — пятнадцать.
— Что вы думаете о фортеле Карпова? — спросил Таль, пролив бальзам на душу.
— Ничего. Нет данных.
— Кое-какие данные есть. Карпов сумел связаться с Фишером, обсудить условия матча и подписать договор. Матч будет проходить там же, где и ваш, Миша, матч. В Лас-Вегасе. Начнется в сентябре. Но играть будут до шести побед. Ничьи не в счёт. Кто победит, тот и чемпион. Среди профессионалов. То есть абсолютный.
— А ФИДЕ?
— А ФИДЕ, как и в вашем матче, остается в стороне. Собственно, ваш матч, похоже, был генеральной репетицией. Прикидывали, считали. Теперь организатором будет — вы не поверите, Миша! — компания, образованная тремя студиями: Дисней, Уорнер Бразерс и Коламбия Пикчес. С этой компанией и подписан договор. Призовой фонд девять миллионов долларов. Шесть победителю, три — проигравшему. Уплату налогов в США берет на себя фонд, то есть для гражданина США это чистые деньги.
— Для гражданина США… — сказал я, осмысливая.
— Или лица, находящегося на территории США с видом на жительство или ином законном основании, — уточнил Таль.
— Налоги — это святое.
— Конечно, просто за участников матча их заплатят организаторы. У вас ведь так же было, с Фишером?
— Я не гражданин США. Платил налог нашему государству.
— Если бы только налоги, — вздохнул Таль. — С нас взяли на восстановление Вьетнама. С вас не брали?
— Нет. Да там и брать-то нечего. Я ведь не в Милане играл, а в Дечине. Призовые скромные, да я их там и потратил, — о том, что потратил их я преимущественно на гонорар пану Вацлаву, уточнять не стал. Это редакторское дело, не публичное.
— Между нами, Михаилами, Карпов пару раз отлучался из расположения нашей команды. Часа на три. И руководитель в штатском очень был недоволен. Отчитывал Толю, как мальчишку, кричал, что больше за границу его не выпустят. При всех отчитывал, чтобы и мы поняли и осознали. А Карпов только побледнел немного, закусил губу и кивнул. Мы-то решили, что это в знак раскаяния, а это, видно, был совсем другой знак. Себе.
Я допивал кефир. Неспешно. Куда торопиться? Здесь я один, и номер отеля не манит. Но деться-то некуда. Завтра последний тур, а послезавтра самолет до Черноземска, полтора часа лёта, и дома.