Роэла позвала меня провести выходные на Селене. «Познакомишь меня со своими друзьями? А я подруг приглашу». И я согласился. Идиот влюблённый. Ведь каждый год нам в школе учителя мозг песочили, что с малознакомыми нельзя связываться. Что б мне одному в капкан залезть? Не жалко дурака. А я Ганса притащил — младшего братишку, за которого отвечать должен был головой, и Лукаса, друга детства.

Насторожиться стоило, когда Роэла продемонстрировала нам странную фиговину на входе в её новенький лунокар класса «яхта». Плоская коробочка, по центру доисторический экран, по ободку лепестки из металла. Роэла предложила загадать зверя и приложить к коробочке палец. Мы повелись. И вместо Селены улетели в клетки, каждому по персональной досталось.

И начался ад.

Тренировки оборота, но это терпимо и даже полезно. Промывка мозгов. Воспитание «патриотизма». Мы должны были стать тайной силой клана в борьбе за власть.

Это уже позже я узнал, что у совета есть «официальные» врата, через которых они приводят добровольцев. И свободные оборотни сами выбирают, кому служить. Без нас ульи давно загнулись бы — сельва перемалывает людей безжалостно и быстро, но при этом дает еду, лекарства и многое другое, что могут добыть только двуликие, с их чутьем зверя и бешеной регенерацией. Добыть, выжить при этом и принести добычу в клан. И защитить людей от вторжения на жилые ярусы тварей Сельвы.

А мы стали контрабандой. Рабами в ошейниках подчинения. Нас протащили через нелегальный артефакт, найденный черными копателями в одном из нежилых ульев.

Нет ничего нового ни под Селеной, ни под здешней луной. И здесь есть борьба за место под солнцем, ресурсы и власть. И тайное обладание «дырой» может нехило приподнять клан-обладатель в этом деле. А пришельцы-рабы… они ценны, но лишь если послушны.

Роэла быстро поняла, что меня так просто не сломать. И переключилась на братишку. Поняла, сука, что его боль согнет меня куда вернее моей собственной.

Братишка… Ганс не справился. Он потух, потерял аппетит. Я пытался его расшевелить, уговорил на побег. Угу. Нас поймали. Дальше… дальше лучше не вспоминать, до сих пор передёргивает. Сколько длились экзекуции? Пару месяцев? Лучше бы четыре или пусть год, но наказали бы меня одного. Или не стоило столь непродуманно сбегать. Да, это я во всём виноват. И в какой-то момент…

Ганса признали свихнувшимся и к дальнейшему непригодным. Братишку казнили на наших с Лукасом глазах — финальный акт возмездия.

Я тогда сам чуть не сошёл с ума. Месть стала якорем, за который я зацепился, благодаря которому выплыл. А вот Лукас сломался. Принял новое положение вещей, смирился и стал преданно служить клану.

Про месть пришлось забыть. Я не мог бросить единственного родного человека, не мог снова его подставить под «дрессировку». Я оставался рядом с ним и был настоящей паинькой. Как будто я мог придумать что-то другое. Не мог. Да и ужасы прекратились, когда в клане поверили, что мы «готовы». Но ошейников не сняли.

Жизнь не налаживалась, нет, но перестала быть невыносимой. Мы ходили в рейды по указке сверху. Я страховал Лукаса, прикрывал его шкуру. Я медоед, я выносливее, без ущерба выдержу в разы больше…