Парень за щеку схватился, лицо перекосилось от злости. Он вскочил на ноги, отдаляясь от отца на метр.

– Ничего с тобой не станется. Разок побудешь отцом.

– Подождите, – Юля переводила потерянный взгляд с Ивана на Германа, пытаясь уловить суть. – Насколько сильно пострадал человек? Мы ведь можем оплатить лечение сами, даже если он этого не хочет. Ведь там должно быть немаленькая сумма.

Юля как представила масштаб случившегося в семье горя, у нее руки задрожали. Переломаны ноги, боже. А вдруг этот человек единственный кормилец в семье? Вдруг у них нет денег на лечение и восстановление?

– Ты услышала, что я сказал? – обратил свою ярость на жену Романов. – Они не хотят денег. Хотят довести дело до суда.

– Может и правильно?

Черт. Сказала быстрее, чем успела подумать. Вот только правду же сказала.

Романов застыл, словно поразившись услышанным. Медленно обернулся, забывая о сыне и переводя всю свою неприкрытую злость на жену.

– Что правильно? – прищуренный взгляд мужа вызвал у бедной девушки приступ тахикардии, но держать язык за зубами она не смогла.

– Если бы хотя бы раз дело дошло до суда, такие, как Иван, не гоняли бы на красный и не калечили бы людей.

– Какие это такие? – обманчиво спокойно спросил мужчина.

– Мажоры, чьи проблемы решают отцы.

Пока отвечала, вся в натянутую тетиву превратилась, ожидая от супруга чего угодно. Просто молчать уже не могла. Сколько таких случаев, когда разбалованные отпрыски позволяют себе не придерживаться правил, отбирая жизни ни в чем неповинных людей или делая из них инвалидов. И всякий раз безнаказанно, ведь у их родителей есть средства на то, чтобы купить им свободу и неприкосновенность. А у обычных людей этих средств порой не хватает даже на лечение. Именно поэтому Юля не осудила сейчас пострадавшего человека, а даже поддержала. Должен же хотя бы кто-то их поставить на место. Хотя, зная возможности Романова, можно с уверенностью утверждать, что он купит любого судью, как бы те люди не старались.

– Юля, думай иногда, когда что-то говоришь, – презрительно произнёс Герман, – этого кретина воспитала его шлюха мать, к которой он сегодня же отправится, лишившись всех алиментов.

– Чегооо? – завопил Иван, забывая о красной щеке, к которой прижимал руку всё это время. – Это ещё почему? Мне восемнадцать только через полгода.

– Вот именно поэтому. – Обернулся Романов. – Не собираюсь больше вкладываться в ничтожество, которое не в состоянии решить свои проблемы. А пока сиди здесь, поеду в участок затирать то, что ты натворил.

Юля недоуменно проводила глазами человека, в котором не осталось ничего человеческого.

Заметать следы он пошёл. А как же тот мужчина, которому сейчас вероятно делают операцию? Как его семья?

Проследив глазами, как муж садится в машину и выезжает за ворота, Юля не раздумывая отправилась на улицу. Взяла свою карту, на которой хранились кое-какие деньги, и набрала Дениса.

Ей необходимо было попасть в больницу и попробовать уговорить пострадавших взять деньги. Пусть потом хоть в суд подают, хоть идут на межрегиональные каналы, ей всё равно. Главное, хотя бы как-то помочь. Ведь она часть этой семьи, а значит, косвенно ответственна за случившееся.