Он наступал, входная дверь захлопнулась. Жена Паршина осталась на лестничной площадке.
Парень, как-то жутко вращая глазами, схватил стоящий на комоде подсвечник и изо всех сил ударил Марго по голове. Последнее, что отпечаталось в ее памяти, была его рука в перчатке. Она даже вскрикнуть не успела, лишь тихо застонала от боли.
Глава 6
Так получилось, что Иллариону Забродову пришлось самому заниматься похоронами своего соседа Дмитрия Павловича Грановского. После того как из больницы, где он лежал, позвонила медсестра и предупредила, что люди, убившие старика, едут к нему, Забродову удалось их скрутить и, прежде чем сдать в полицию, поговорить с ними. Но двое приехавших откуда-то с севера России парней-отморозков понятия не имели ни о том, кто «заказал» им деда, ни о том, что хранилось в папке, которую они должны были найти в его квартире.
Заказчик нашел их через Интернет. Кто-то очень умный, когда они только собирались ехать в Москву, еще у них на родине подсказал им дать объявление, что, мол, двое крепких парней за хорошую плату выполнят любой заказ.
По телефону с ними связался какой-то мужчина и четко обозначил задачу: устроиться санитарами в такую-то больницу, пройти в такую-то палату к деду такому-то и вытянуть из него, где он спрятал папку с документами. Но они перестарались, дед разволновался и умер. Адрес деда у них был, и они отправились к нему на квартиру, думая самим найти эту папку. В общем, полиции было чем теперь заняться. Забродов очень сомневался, что заказчик, узнав о смерти старика, будет с ними связываться.
Ева Грановская, узнав о смерти деда, попыталась связаться со своей подругой, той самой редакторшей «Сноба», которая приходила к Забродову брать интервью, но ее мобильный не отвечал. Напрямую выйти на ее мужа она почему-то не захотела.
– Они только что одни похороны организовали, – вздохнула она. – Такие поминки закатили… И опять… Я как-нибудь сама.
Забродов, понимая, как ей тяжело, взял все на себя. Он понимал, что с этой женщиной им еще предстоит разбираться в тех документах, из-за которых убили деда. Но он пока что не говорил Грановской о том, что папка у него.
После похорон они вдвоем сидели на кухне. На столе стояла бутылка красного вина, которое так уважал Дмитрий Палыч Грановский, но выпили разве что по несколько глотков. Забродов чувствовал, что воздух буквально наэлектризован тревогой и все еще только начинается.
– Я домой возвращаться боюсь. И за Митю боюсь, – проговорила Грановская. – Если они за эту папку деда убили, то что им мальчишка… И я тоже…
Митя, которому о смерти деда решили не говорить, уже спал. И теперь у них было время обдумать, как жить дальше. Забродов, взглянув на Грановскую, спросил:
– Вы, наверное, устали? Может, приляжете?
– Нет, – покачала головой Ева. – Спать я совсем не смогу. Теперь как узнаешь, где дед папку спрятал… Я вот что думаю… Если вы меня подстрахуете, я сейчас пойду к нему, поищу. А вдруг мне повезет.
– Погодите, – остановил ее Забродов, собираясь с мыслями. Он понимал: если сейчас достать папку, нужно будет сразу разбираться в тех бумагах. А он хотел сначала сам их внимательно посмотреть, хотя Ева Грановская производила впечатление вполне адекватной и умной женщины.