— Так они, может, и выше бьют, просто мы их слышим…
— Нет. Сверху мы бы ничего не услышали, через эту глину ни один звук не пробьется. Стук где-то тут, поблизости…
— Может, шпионы в Кремль пробираются… — Рудин на всякий случай улыбнулся.
— Инопланетяне, — подсказал Леший.
Судя по показаниям GPS-навигатора, они находились в районе «Адской щели», выше ведущего к ней главного тоннеля с рельсами, который соединяется с верхним уровнем вертикальной шахтой — Леший прозвал ее про себя «Бухенвальд», сам не зная почему. Наверное потому, что высокая и широкая, чем-то трубу в крематории напоминает… Вообще он любил придумывать названия всяким новым местам, которые открыл. Путешественник какой-нибудь находит неизвестный остров в море, — и дает ему имя, какое сам придумает. И все потом будут называть остров именно так, а не иначе, и на картах его пометят этим названием. Так и здесь.
Только, если без ложной скромности, Леший не остров открыл, а целый архипелаг или даже континент. Подвал какой-нибудь или бункер — это да, такие островки в подземном мире. А здесь — целых шесть веток, и шахта «Бухенвальд», которая где-то совсем рядом, и нижний тоннель с ответвлениями и «Адской щелью». И все это он имеет полное право назвать как ему заблагорассудится. Нижняя Москва типа. Под-Москва. Ха, тогда Подмосковье какое-то получается!.. А вот еще — Глинка. Ну, потому что глина. Как тогда будут говорить: пошли в Глинку закинемся? Стоп, такой композитор, кажется, был — Глинка звали… Ага. И речка Неглинка есть. Глинка — Неглинка… Не то. Как еще можно назвать? Вот: Америго Веспуччи якобы открыл Америку и дал ей свое имя — чем не пример?.. Лешья Страна. Страна Лешия. Дешевка. Синцовка. Не звучит. А если назвать — Амирика? В честь того, что он Амира здесь победил, а?..
Но эта идея ему сразу не понравилась. С какой стати он будет кровавого гада увековечивать, спрашивается? Лучше назвать именем какого-нибудь хорошего человека. Вот Пуля, например… Леший даже улыбнулся, когда представил, как на сегодняшнем свидании сообщит своей девушке, что назвал в ее честь добрый гектар подземной Москвы со всякими ржавыми лужами и загадочными летающими козявками. Тоннель имени Пули. Сдохнуть на месте…
— Чего это вы смеетесь, товарищ майор? — спросил Рудин.
— Это я так, о своем, — ответил Леший и погасил улыбку. — Смотри по сторонам внимательней. Скоро должна быть шахта.
Но шахты все не было. На некоторых стенах отчетливо видны следы проходческого бура — зигзаги и спирали. Бурили в сороковых-пятидесятых годах, Леший в этом не сомневался. Он судил по состоянию опорных свай, у которых отгнил только внешний слой, не больше 4 сантиметров. В более поздний период деревянные опоры уже не использовались, тем более в Москве, с ее возможностями и богатым метростроевским опытом. В тоннеле обнаружилось немало всякого бумажного и прочего мусора: полуистлевшие сигаретные пачки, упаковки из-под продуктов, осколки бутылок, обрывки газет, где почти ничего уже нельзя разобрать, рваные сапоги и даже две монеты — 2-копеечная чеканки 1937 года и гривенник 48-го.