Он так увлекся, что не сразу понял, что звонил его мобильник, включенный на приглушенный звонок.

– Да, Аня. Да. А что случилось? Куда приехать? Прямо сейчас? А что это за адрес? А. Его… А где он? Уже уехал? Хорошо. Сейчас посмотрю, на чем туда можно добраться. Да какое такси. С ума, что ли, сошла? Платить она за меня будет! Какие проблемы доехать. А что с голосом? Больна или плачешь? Больна и плачешь?! Еду.

Денис сидел в кухне квартиры Артема и смотрел на Аню с тревогой и болью… На нем тонкие, какие-то самые дешевые джинсы, чистый голубой свитер, который он явно сам стирает: свитер весь в катышках, носки… Господи, что же это за носки, такие у метро продают за три рубля. На одном маленькая дырочка… И такой принц. Да кто и где такого видел. Эти очи, эти волосы волнами, этот нос, рот, уши, да заусенец на пальце у него не такой, как у обычных людей. Аня смотрела на Дениса и ревела от досады на себя. Этот парень настолько красив, нарочно не придумаешь, настолько умен, что она далеко не всегда его понимает, настолько любящий и добрый, что так не бывает, особенно с ней. С ней такого вообще не могло случиться. И случилось. А ей нужен Артем до спазмов в горле и груди – настоящих, а не «поставленных», – до умирания сердца. И хочет она всего лишь стать тряпкой у его порога. Больше ничего и не надо.

– Ты все же объясни, почему ты ревешь? – спрашивал Денис с таким беспокойством, как будто она ему жена-сестра-мать-дочь: все сразу. – Он тебя обидел? Может, ударил?

– Если бы, – усмехнулась наконец Аня. – Я даже не фотокарточка человека, которого он хотел убить из-за того, что тот женился на его бывшей жене. Я – не эта бывшая жена, которой он на фиг не нужен. Я всего лишь девка, которую он употребляет на ночь после ужина. Бить меня – это все равно что бить туалетную бумагу.

– Я уже давно понял, что ты страшно себя недооцениваешь, возможно, и в данном случае. Но что это за история? Какая фотокарточка? Кто кого хочет убить? Откуда ты это знаешь?

– Не хочет, а уже убили. Два года назад. Пять выстрелов в спину. Так убили нового мужа бывшей жены Артема Дины. Я убиралась в его кабинете. Там в одном ящике лежали старые бумаги, архивы. И фотография этого убитого Вадима, из личного дела, наверное. Она была разорвана на восемь кусочков! Артем разорвал, но не выбросил. Больше в его кабинет никто не входит. Уборщице это не надо – рвать и хранить кусочки. Он ничего не забывает. Ему нравилось, что он сначала просто уничтожил это лицо на фото. Потом вообще…

– Это не доказательство, Аня, – мягко сказал Денис.

– Это для тебя не доказательство. Ты никого так не ненавидел. Для меня доказательство. Я его знаю. Рвать снимок человека, который не просто лично ему ничего плохого не сделал, – Вадим работал на него. А он берет только хороших работников.

– Но он увел у него жену?

– Да нет же! Артем сам с ней развелся. Как-то сказал, что его ограничивала любовь к ней. Лишала свободы. И ей вроде тоже свобода нужна была. А когда она влюбилась и вышла замуж, освободил ее опять. Навсегда. Он ее любит, ежу понятно. И ей жить не даст. Теперь доказательство?