– Ты обязан кланяться мне каждый раз, каждый раз, без исключения; все время, пока ты со мной разговариваешь, ты обязан держать головной убор в руках; и называть меня обязан «господин старший портье», а не просто «вы». И так – каждый раз, каждый раз.

– Каждый раз? – повторил Карл тихо и вопросительно, теперь он вспомнил, что все время здесь находился под неусыпным надзором этих строгих укоряющих глаз, прямо с того первого утра, когда, еще не совсем приноровившись к своему положению слуги, безо всяких околичностей настойчиво выспрашивал у этого старшего портье, не интересовались ли им двое мужчин и не оставляли ли для него фотографии.

– Теперь ты видишь, куда заводит такое поведение, – сказал портье, снова подступив вплотную к Карлу и указывая на все еще читавшего старшего администратора, словно тот был орудием его мести. – Уж на новом-то месте ты научишься приветствовать портье, пусть даже это будет самая что ни на есть жалкая дыра.

Карл понимал, что место он уже потерял, так как старший администратор только что об этом сказал и старший портье говорил об этом как о деле решенном, а для увольнения лифтера санкции гостиничной дирекции, наверное, не требуется. Правда, произошло все быстрее, чем он предполагал, ведь, в конце концов, он честно прослужил два месяца и, несомненно, работал лучше многих. Но в решающий момент такие вещи ни в одной части света – ни в Европе, ни в Америке – не учитываются, решение выносят спонтанно, под влиянием минутного гнева. Может, лучше прямо сейчас попрощаться и уйти. Тереза и старшая кухарка, должно быть, еще спят, и, чтобы избавить их по крайней мере от разочарования и грусти при личном прощании, Написать им письмо, быстренько собрать чемодан и потихоньку удалиться. Если же он останется хотя бы на один день, а ему, конечно, не помешал бы небольшой отдых, то ждет его не что иное, как раздувание скандала из этого инцидента, упреки со всех сторон, невыносимое зрелище слез Терезы, а возможно, и старшей кухарки и, наконец, не исключена даже возможность наказания. С другой стороны, его смущало то, что здесь ему противостояли два противника и каждое высказанное им слово не один, так другой переиначит и истолкует в дурную сторону. Вот почему он молчал и пока что радовался тишине, установившейся в комнате, поскольку старший администратор по-прежнему читал газету, а старший портье складывал по порядку разбросанный по столу список, что вызывало у него, в силу явной близорукости, большие затруднения.

Наконец старший администратор, зевнув, положил газету, взглянул на Карла, удостоверился, что тот еще здесь, и покрутил ручку телефона. Несколько раз он крикнул в трубку «Алло!», но никто не отвечал.

– Никто не отвечает, – сказал он портье. Тот, наблюдая за попыткой позвонить, как показалось Карлу, с особым интересом, заметил:

– Уже без четверти шесть. Она наверняка встала. Позвоните подольше.

В это мгновение без всякого вызова раздался телефонный звонок.

– Старший администратор Исбери, – отозвался старший администратор. – Доброе утро, госпожа старшая кухарка. Надеюсь, я вас не разбудил? Мне очень жаль. Да, да, уже без четверти шесть. Но мне искренне жаль, что я вас потревожил. Вам бы надо отключать телефон на время сна. Нет, нет, с моей стороны это совершенно непростительно, тем более что дело, о котором я хочу с вами поговорить, сущий пустяк. Конечно же у меня есть время, пожалуйста, я подожду у телефона, если вы не возражаете.